Предпоследняя истина (сборник)

А тем временем, пока он и его рабочие будут выбиваться из сил, пытаясь раскрыть машину (а борьба эта обещает быть нелегкой), Броз будет висеть на видеофоне, требуя информации о том, какие именно улики ему удалось собрать на вилле Линдблома. И куда ведет след.

«Я не могу сказать: «К вам, мистер Броз», — весело подумал Фут. «Вы убийца, и вы мне отвратительны, и теперь я хочу вас арестовать и отдать на суд Совета Реконструкции».

Забавная мыслишка!

Однако на самом деле никакой радости он не испытывал. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что ему придется вести с этим предметом упорную борьбу. Ведь существуют необычайно прочные пластмассы, которых не могут одолеть ни сверла, ни тепловые поля.

И все это время его подсознание не покидала одна тревожная мысль:

«Неужели и в самом деле Талбот Йенси существует?». И как это может быть?

Он ничего не мог понять.

И все же его профессиональный долг требовал, чтобы именно он, а не кто-то другой, разобрался во всем этом. Потому что если ему это окажется не под силу, то кто же осилит эту задачу?

Пока, решил Фут, Брозу я ничего не скажу. А точнее, скажу ему ровно столько, сколько хватит, чтобы от него отделаться.

Его интуиция, его дар предвидения подсказывали ему, что никто, и он тоже, не останется в выигрыше, если он расскажет Стэнтону Брозу о фактах, ставших ему известными.

Потому что Стэнтон Броз, а это-то и беспокоило Фута, может догадаться, что они означают, и как ему, Брозу, следует, поступить.

Глава 22

Бывший подземный житель, бородатый Джек Блэр грустно сообщил Николасу:

— Я думаю, что пока мы не сможем выделить тебе кровать, Ник. Пока.

Так что тебе придется устроиться на цементном полу.

Они находились в полутемном подвале здания, в котором некогда размещалась штаб-квартира страховой компании. Страховая компания давно уже исчезла, так же, как и здание из армированного бетона, а вот подвал сохранился. И был оценен по достоинству.

Куда бы Николас ни обращал свой взор, повсюду он видел бывших жителей убежищ, живущих теперь, так сказать, на поверхности. Но по-прежнему обездоленных, лишенных того, что в прямом смысле слова принадлежало им по праву.

— Не так-то легко, — сказал Блэр, заметив его выражение лица, возвратить себе Землю. Может быть, мы не были достаточно кроткими.

— Может быть, слишком кроткими, — сказал Николас.

— Ты уже начинаешь чувствовать ненависть, — ехидно заметил Блэр, желание напасть на них. Неплохая идея. Но как? Если придумаешь — сообщи нам, а пока, — он оглянулся вокруг, — мы должны соорудить тебе постель, а не решать глобальные проблемы. Лантано дал нам…

— Я бы хотел увидеться с этим Лантано, — сказал Николас. Похоже, что это единственный йенсенист, который хоть отдаленно похож на приличного человека. И с его помощью, подумал он, я постараюсь достать искусственный внутренний орган.

Блэр сказал:

— Увидишь довольно скоро. Обычно он приходит в это время. Ты легко узнаешь его, потому что он темнокожий. Кожа его потемнела от радиационных ожогов. — Он еще раз оглянулся и сказал:

— Да вот же он.

Человек, вошедший в подвал, прибыл не один: за ним следовала целая шеренга железок, сгибавшихся под весом ящиков с припасами для бывших жителей убежищ, ютившихся в этих развалинах. Он и в самом деле был темнокожим, и кожа его была красновато-черная. Но этот цвет она приобрела, догадался Николас, вовсе не от ожогов.

А пока Лантано пробирался по подвалу среди коек, обходил людей, их жалкие пожитки, здороваясь с одним, улыбаясь другому, Николас напряженно размышлял: «Господи, когда он только вошел, он выглядел стариком, покрытым морщинами и усохшим! А теперь, когда подошел ближе, кажется человеком среднего возраста; иллюзия преклонного возраста возникает из-за того, что он ходит на прямых ногах, не сгибая колен, словно боится упасть и разбиться, как хрупкая статуэтка».

Приблизившись к нему, Николас позвал:

— Мистер Лантано.

Человек, которого сопровождала свита железок, занявшихся теперь распаковкой свертков, чтобы распределить их содержимое, взглянул на Николаса с усталой мимолетной улыбкой, заменявшей приветствие.

Блэр потянул Николаса за рукав:

— Не занимай у него много времени, не забывай — он болен. Из-за ожогов. Он должен побыстрее возвратиться на виллу, чтобы прилечь. Темнокожему человеку Блэр сказал:

— Правда же, мистер Лантано?

Темнокожий пришелец кивнул, пристально глядя на Николаса.

— Да, мистер Блэр. Я болен. В противном случае я бы почаще приходил сюда.

Лантано отвернулся от них, чтобы удостовериться, что его железки распределяют свой груз как можно быстрее и ловчей. На Николаса он уже не смотрел.

— Он был истязуем и страдал, — сказал Николас.

Лантано снова повернулся и пристально посмотрел на него; его глаза, черные, глубоко посаженные, прожигали Николаса насквозь, словно Лантано накопил столько энергии, что она стала просто опасна и грозила испепелить его собственные органы зрения. Николас почувствовал страх.

— Так что же, мой друг… О чем вы меня просили? Вам нужна постель?

— Так точно, мистер Лантано, — нетерпеливо вмешался в разговор Блэр.