Предпоследняя истина (сборник)

Так вот он какой — единственный и неповторимый Счастливчик Лакмен, подумала Фрея. Мускулистый, коренастый, с круглым, яблоковидным лицом такого соломенно-розового оттенка и так похожим на овощ особого сорта, словно его, Лакмена, выращивали в теплице. Мягкие тонкие волосы не могли скрыть розовой лысины. Фрея заметила, что, по крайней мере, он — опрятен и чист. Одежда, покрой и качество которой не бросались в глаза, свидетельствовали о вкусе хозяина. А руки… Она поймала себя на том, что разглядывала его руки. Запястья Лакмена были толстыми, и покрывали их те же белесые, что и на бакенбардах, волосы; руки небольшие, пальцы короткие, а кожу на суставах покрывало нечто, напоминавшее веснушки. На удивление, высокий голос звучал мягко. Лакмен ей не понравился. Что-то не так — он напоминал каплуна, лишенного сутаны и сана священника. Была мягкость там, где требовалась твердость.

И мы вырабатывали против него стратегию, сказала себе Фрея. Мы не знаем, как взаимодействовать, и уже поздно решать.

Интересно, а сколько из нас будет играть в этой комнате через неделю?

Мы должны найти способ остановить этого человека, подумала она.

— А это моя жена Дотти, — говорил Джером Лакмен, представляя группе пышнотелую, напоминающую ворону, похожую на итальянку женщину, которая всем улыбалась. Пит Гарден едва обратил на нее внимание. Подумал, что следует доставить сюда электроэнцефалограф. Подойдя к Биллу Кэльюмайну, присел рядом с ним на корточки.

— Время воспользоваться ЭЭГ, — мягко подсказал он Кэльюмайну. — Для начала.

— Да, — кивнул Кэльюмайн, поднялся и вместе с Клемом Гейнсом исчез в другой комнате. Вскоре он вернулся, волоча за собой прибор фирмы «Крофтс-Гаррисон» — яйцо на колесах с кольцами датчиков и рядами искрящихся измерительных приборов. Аппаратом давно не пользовались — группа была абсолютно стабильной. До сих пор.

А теперь, думал Пит, все изменилось. Появилось два новых члена группы, один из которых — неизвестный, второй — потенциальный враг, с которым предстоит сражаться изо всех сил. И он ощутил привкус борьбы — проигранный документ на недвижимость принадлежал ему. Лакмен, пока скромно остановившийся в гостинице «Клермон» города Беркли, ныне был хозяином его владения. Как бы поглубже проникнуть в судьбу другого человека? Он уставился на Лакмена. И вот низкорослый, светловолосый великий байндмен с Востока, в свою очередь, на него уставился. Ни тот, ни другой ничего не сказали — говорить было не о чем.

— ЭЭГ, — сказал Лакмен, поняв, что перед ним — крофтс-гаррисоновский аппарат. Необычная, кривая гримаса изменила черты его лица. — Почему бы и нет? — Он взглянул на жену. — Мы не возражаем, правда? — Он протянул руку, и Кэльюмайн плотно присоединил в нужном месте ленту с анодом. — У меня вы не обнаружите никакого пси-дара, — прокомментировал Лакмен, продолжая улыбаться, когда к его темени присоединили катодный датчик.

Вскоре крофтс-гаррисоновский аппарат выдал короткую, покрытую печатными знаками ленту. С ней ознакомился Билл Кэльюмайн, официальный спиннер группы, и передал ее Питу. Все молча прочитали написанное на ленте.

Никакой псионно-цефалической деятельности, пришел к выводу Пит, по крайней мере в данный момент, не отмечено. Она может появиться и исчезнуть, что, конечно, дело обычное; Таким образом, черт побери, никакой законной причины не допустить к Игре Лакмена на этом основании нет. Плохо — дальше некуда, подумал он, возвращая ленту Кэльюмайну, а тот передал ее Стью Марксу и Сильванусу Эгнсту.

— Я — чист? — с невинным видом спросил Лакмен. Он выглядел абсолютно уверенным в себе (почему бы ему так не выглядеть?). Ведь беспокоиться нужно им — не ему. Очевидно, Лакмен знал это.

Уолт Ремингтон хрипло сказал:

— Мистер Лакмен, именно я несу ответственность за то, что вы вторглись в группу «Синяя лисичка».

— О, Ремингтон, — отозвался Лакмен, протягивая ему руку, но Уолт проигнорировал этот жест. — Знаете, не вините себя — я бы и так сумел в нее попасть.

Дотти Лакмен поддержала мужа:

— Именно так, мистер Ремингтон, не терзайтесь. Мой муж способен войти в любую группу, какую только пожелает. — Глаза ее светились гордостью.

— Я — что, — проворчал Лакмен, — какой-то монстр? Играю честно; никто никогда не обвинял меня в жульничестве. Стремясь, к выигрышу, играю так же, как играете вы. — В ожидании ответа от оглядел всех присутствующих. Однако особенно взволнованным не выглядел; очевидно, то был просто формальный вопрос. Лакмен не ожидал перелома в их чувствах и, видимо, даже не хотел его.

Пит сказал:

— Нам кажется, мистер Лакмен, что у вас уже есть больше того, чем вы можете поделиться. Игра не затевалась с целью оправдать достижение экономической монополии, вам это известно. — И замолчал, отлично понимая, как удачно выразился. Остальные члены группы согласно кивали.