Предпоследний Дозор (СИ)

   - У нас не свидание, но что-то романтическое в этом есть, - сказала Ольга, - старинный город располагает к неспешным прогулкам.

   По-прежнему шел снег. Мы с Ольгой выглядели прямо влюбленной парой, прохаживающейся по улицам города и воркующей аки голубки. Если бы сейчас не шла война, я мог бы, как знать, подумать об этом.

   Мимо проплыло здание гауптвахты, затем была больница, и вот из-за поворота показалась библиотека - уходящая в небо. И я, и Ольга замедлили ход. И было от чего.

   Над зданием библиотеки развернулась сажево-черная воронка, сгустки тьмы вращались и плавно разлетались по воздуху.

   - Похоже, мы нашли его, - сказала Ольга, - в сумраке воронка видна отчетливо. Надо пробраться в здание и выяснить, где именно находится Темный.

   - Трезвая мысль, - согласился я, - несмотря на то, что мы чуть опоздали, видимо, ему уже удалось оставить свой след в прошлом.

   Медленно вращалась огромная воронка, завораживала любого, кто увидел бы ее в сумраке. Мимо прошли трое подростков, - они уже получили необходимый заряд тьмы и инерционно произнесли проклятие при приближении к нам. Но сейчас мы не могли себе позволить заняться их делом, сначала надо было обнаружить Темного, от которого исходило негативное воздействие. Замечу, что не раз нам приходилось сталкиваться с таким ожесточением со стороны Темных, но оно все еще удивляло всякий раз. Ведь с точки зрения здравого ума такое поведение было необъяснимым.

   Мы с Ольгой уже были у здания библиотеки, когда заметили за стеклянными дверями вахтера, готового проверить наши билеты.

   - Ну вот, первое препятствие, - сказал я, обращаясь к Ольге, - что скажешь?

   - Пойдем через сумрак, - предложила она.

   Я не стал возражать. Небольшая пауза - и каждый из нас оказался там, где могут перемещаться только избранные. Время укорило ход, стремительно темнело, у здания библиотеки показались вечерние посетители, сменив дневных. Опустело место за вахтой. Медленно двигалась воронка над зданием.

   Вот и фойе первого этажа. Оно потеряло вид прежнего уюта. Теперь вдоль стен стояли какие-то не самого удачного вида скамейки, на стенах висели картины кисти древних художников. Одна из них, картина "Три богатыря", ожила.

   - Не пора ли показать удаль и силу богатырскую? - спросил у своих друзей Илья Муромец.

   - Кто о чем, а вшивый о бане, - недовольно молвил Добрыня Никитич, - ты даже не подумал о том, что Алеше Поповичу не выдали зарплату за третий квартал.

   - Да. Пора бы руководству страны позаботиться о судьбе богатырей русских, - произнес Алеша Попович, соглашаясь с Добрыней.

   Странные картины висели на стенах, на одной из них была изображена голова из поэмы Пушкина "Руслан и Людмила", она дула изо всей силы, но никак не могла развеять полумрак, царивший здесь. На картине "Купание красного коня" был изображен Полежаев. Он купал красного коня и с усмешкой смотрел на появившихся в его поле зрения Дозорных. Видимо, он был настоящим хозяином здесь, на первом уровне.

   Я не стал долго задерживаться у картин и направился прямо к лестнице. Она была украшена старинными канделябрами и свечами. Дорогой ковер покрывал ее с нижней стороны. Видно было, что это - не простая лестница, и открывается она не каждому.

   Медленно я поднялся на площадку, разделявшую первый и второй этажи библиотеки. На ней обнаружилась знакомая статуя поэта, освещенная сбоку лунным светом. Профиль поэта в этом свете казался колдовским.

   Медленный поворот - сил было мало - и вот передо мной предстал коридор второго этажа. Здесь тоже висели картины, но, чтобы не задерживаться, я не стал их разглядывать, и просто вышел из защищавшего меня полумрака.

   Необыкновенную слабость чувствовал я в ту минуту, - ее вряд ли можно объяснить людям. Если бы мы могли объяснить все, все наши чувства в одном порыве - но это до сих пор лишь мечта Дозорных, которых так неблагосклонно принимают в мире людей - без всякой очевидной на то причины. Я встал у стены, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания и чтобы восстановить силы. Мимо меня прошли две девушки - посетительницы библиотеки. Лица их были обезпокоены - они чувствовали, что рядом происходит что-то не вполне объяснимое.

   Я вспомнил еще раз о тех подростках, которые проклинали нас. У них на лицах тоже застыло, словно схваченное холодной мглой, выражение нелепой растерянности перед необъяснимыми силами, завладевшими их сознанием. Они как бы чувствовали очевидный мне контраст между человеческим миром, его правилами и своим проклятием, происхождения иного.

   Я подождал Ольгу. Она появилась через минуту, чем-то взволнованная.

   - Я еще не испытывала подобного. - сказала она, - ух ты! Мне служба в Дозоре начинает все больше и больше нравится.

   - Главное при этом - не забывать о том, что существует человеческий мир, - ответил я.

   - Не хотелось бы задерживаться, - произнесла Ольга, - но позволю себе задать тебе один вопрос: как в таком огромном здании нам можно будет найти Темного.