Предпоследний круг ада

– Я и сейчас просто балуюсь.

– Прочти то, что написал, – повелела бабка.

Нурлан не стал спорить, с этой женщиной не мог спорить даже крупнейший мафиози Казахстана, и начал читать.

Старуха слушала внимательно. Иногда шевелила губами, проговаривая понравившуюся фразу. Когда Нурлан замолк, она недовольно воскликнула:

– Все?

– Да. Концовки еще нет.

– Пиши скорее.

– Завтра закончу.

– Нет, сегодня. Иначе я не усну, а ты знаешь, как отражается на моем здоровье бессонница.

– Вам понравилось?

– Нет, совершенно дурацкая история, но любопытно, чем она закончится.

– Я могу сказать вам.

– У тебя хороший слог. Ты умеешь правильно подбирать слова, а сюжеты строить – нет. Подумай об этом, когда сядешь за следующий рассказ, но сначала допиши этот и прочти мне, – скомандовала бабка.

Нурлан, который торопился домой, быстро закончил произведение, скомкав концовку. За что получил подушкой по лицу. Бабка прицельно метнула ее парню в голову.

– Сколько раз мне тебе говорить: делаешь что-то, делай хорошо! – рявкнула она. – А теперь подними подушку, подложи мне под голову и начинай заново…

В тот день Нурлан вернулся домой за полночь. А на следующий – взялся за новый рассказ. Теперь он не торопился, писал вдумчиво. Когда результат его удовлетворил, познакомил с произведением старуху. Сюжет ей опять не понравился, а герои – да:

– Не такие дураки, как предыдущие. Но что ты все о молодых пишешь. Про нас, стариков, столько можно рассказать. Порадуй бабушку, сочини рассказ про меня.

Нурлан так и сделал. А что ему оставалось? Тот рассказ старухе не понравился, сказала, слащавый, и снова запустила в парня подушкой. Пришлось дважды переписывать, пока подопечная не одобрила.

Спустя полгода бабка умерла. Но перед тем как отойти в мир иной, сделала доброе дело. У нее перед кончиной наступило прояснение рассудка. Она поняла, что Нурлан не ее внук, а посторонний парень, и именно он писал рассказы.

– Талант у тебя, – проскрипела умирающая едва слышно. – Нельзя зарывать… Я, можно сказать, только благодаря твоим историям последние месяцы жила.

– Я напишу еще, вы только не умирайте, – попросил Нурлан. Он привязался к этой сердитой, вечно недовольной старухе и был ей благодарен за внимание к своим произведениям и дельные советы.

– Хватит, нажилась. Внук мой где?

– Позвать?

– Да, и побыстрее. – Когда Нурлан сбегал за Булатом, бабка повелела: – Хочу, чтоб ты этому мальчику помог выпустить книгу. Считай, это моя последняя просьба.

Она скончалась через несколько часов. Сборник рассказов, вышедший благодаря стараниям крупнейшего в Казахстане бандита, Нурлан посвятил его бабушке.

…Успех к Джумаеву пришел не сразу. Книга продавалась плохо. Она шла «в нагрузку» к популярным. Но Нурлан не унывал. Он писал и писал, и рассылал свои рассказы в литературные журналы. Некоторые печатали. Гонорары за публикации были смешными, но Джумаевы привыкли к бедности и радовались тому, что Нурлан посвящает себя любимому делу.

Прошло два года, прежде чем оно начало приносить прибыль. Тогда же пришло признание. В Казахстане Джумаев стал довольно известным писателем. Правда, публиковался под псевдонимом. Ему прочили общесоюзный успех, но начался развал СССР, и все полетело в тартарары.

Нурлан продолжал писать. И его читали, но не массово. Люди бросились скупать детективы и фантастику. Чейза и Стаута, Брэдбери и Гаррисона. Эротические книги тоже пользовались большим спросом. «Эммануэль» била все рекорды продаж (тогда-то Нурлан и выпустил урезанных, переделанных, переименованных в «Горячих сестренок» «Сиамских»). Следом пошла волна боевиков. Сначала американских, потом отечественных. Бандитская тема стала популярной. О разборках и залитых в цемент должниках читали даже домохозяйки.

Как-то вечером, когда Нурлан выгуливал пса, к подъезду их дома подкатили три джипа. Из среднего вышел тучный мужик с тростью. Не сразу Джумаев понял, что перед ним Булат.

– Что, не узнаешь благодетеля? – проворчал он, ткнув в грудь Нурлана тростью.

– Вы немного поправились, – пролепетал он.

– Немного, – хрюкнул тот. – Я разжирел. А еще несколько лет назад был таким же худым, как и ты. – Да, Булат, которого Нурлан помнил, был строен, грациозен, похож на ласку. – Все диабет проклятый. Развился на нервной почве.

– А с ногой что? Ранение? – Тогда бандиты «валили» друг друга почем зря.

– Тоже диабет. Он меня в могилу загонит скорее, чем пули братвы. И пока этого не случилось, хочу, чтоб ты про меня книгу написал.

– Боюсь, у меня не получится.

– Правильно, бойся, что не получится. Потому что, если она мне не понравится, накажу. Зато если угодишь, озолочу.

– А не могли бы вы кому-то другому это поручить? – робко предложил Нурлан. – Я не писал ни биографий, ни боевиков…

– Пора начать. Аже, – с теплотой в голосе проговорил Булат (по-казахски это слово означало «бабушка»), – считала, что ты талант, а она никогда не ошибалась. Так что собирайся, со мной поедешь.

– Куда?

– Ко мне. Я же должен тебе о жизни рассказывать, а ты описывать ее так, чтоб я не полным говном казался. Убеди меня самого в том, что я не такой, и тогда тебе все поверят.