Предприниматели

На другое утро я одна спускаюсь в долину Визенталь, выбираясь из глубоких сугробов по обочинам дороги, опираясь на суковатую палку. Я продвигаюсь вдоль ручья и мимо пустой фабрики «Фрей и Сыновья» на окраину Шёнау, где находится «Рай». Я только осмотрюсь, говорю я замасленному человеку на проходной. Я иду по проходу между стиральными машинами позади ангара.

«Золтар» был цыганом, странствовал в кибитке, короли одаривали его дорогими перстнями и ожерельями, а он предсказывал несчастья и даже смерть, его боялись, а он единственный не подчинился механизмам рынка. «Золтар», чего он только не знает в своей великой мудрости. Один взгляд в стеклянный шар – и ему ведомы вселенские мысли. Ему ведомо бессмертие. Он существует в стеклянном кубе с золотыми звездами над головой. Но «Золтар» – он слуга, он отвечает на вопросы и берет за это «звонкую монету», для этого у него есть специальный проем.

Вот тебе, «Золтар», от меня монетка. За нее ты мне ответишь на мой вопрос. Великий момент, сейчас «Золтар» поделится со мной своей вековой мудростью, со мной, Липой, бывшей предпринимательницей. Мгновение, и вот она, монетка, катится в недра танталовой пирамиды куда-то под землю, гудение, гул, и монета, наконец, со стальным скрежетом добирается где-то там глубоко до источника мудрости. Один момент «Золтар» не сводит с меня цепких глаз. И тогда я задаю мой вопрос: Что теперь делать?

Внутри меня как будто подбрасывает, и я уже ощущаю, как стеклянная кабина «Золтара» получает сигнал из глубины веков, опять стальной грохот, стеклянный куб содрогается, вот сейчас «Золтар» вздрогнет, зажмурится, с огромным напряжением откроет глаза, направит на меня умный взгляд, глубоко вздохнет и, наконец, откроет мне мое будущее. И я, Липа, бывшая Ассистентка, готова услышать его ответ.

Но «Золтар» не вздрагивает, и кабина больше не трясется. Светильники у него за спиной гаснут. «Золтар» остается с закрытыми глазами, даже не приоткрывает их. И не реагирует, когда я стучу в стекло, толкаю кабину, напираю на нее плечом. Великое молчание царит в «Раю». «Золтар» сидит недвижно в своей цыганской палатке из стекла, и если прежде он верно служил королям и предпринимателям, то теперь молчит, как будто уснул. Великая усталость лежит на перекрестке двух коридоров – из холодильников и духовок № Икс-2, двух аллей из всевозможных внутренностей кухонных приборов. Обманул меня «Золтар», украл мою монетку.

Дурной был выбор – длинноносый Тимо, и в доказательство у меня теперь болит живот. И кровь опять идет, так что сердце у меня по-прежнему чувствительное и уязвимое, и открыто для уж-не-знаю-кого-то-там. Поэтому я снова распаковала рюкзак с моими ожиданиями и приготовлениями, поживем – увидим, а живы будем – не помрем.

Сегодня мне исполняется четырнадцать. Утром я заплетаю матери косу, пока она сидит перед окном в нашей гостиной и любуется нашей восхитительной белой долиной, потом отношу суп отцу. Во дворе я зову к себе Берти, который пробирается по склону горы вниз через снежные сугробы. Я привинтила к педалям «мерседеса» специальные крепления, чтобы Берти своими протезами не соскальзывал с педалей. Теперь пусть попробует. Давай, я сяду рядом на пассажирское сиденье.

Берти упражняется на «мерседесе» во дворе. Вперед – первая передача. Назад – задняя передача. Снег летит из-под колес до самого крыльца. Берти – чемпион по вождению «мерседеса» на короткие дистанции или на парковке перед «Раем». Научится и на дальние расстояния водить, ничего. Берти еще ребенок, он научился думать только на первой передаче, его пока хватает только от стены возле кухонного окна до двери сарая. Но все достигается упражнением, я так считаю, вопрос тренировки. Повзрослеет, научится ездить и в соседнюю долину, хоть весь Шварцвальд исколесит, где лучшие фабрики и самые большие жужжащие сердечники.

В школу сегодня не пошла и вообще больше в школу не пойду, нельзя допустить, чтобы долины Шварцвальда достались Кёберляйнам. Откуда нам брать «звонкую монету», если отец болен и постоянно плачет? А матери приходится все время его опекать, а потом она сидит у окна, смотрит на долину и вспоминает, как мы с Берти в детстве за сараем возились в ручье, а они с отцом глядели на нас и радовались.

Не знаю, боюсь, не справлюсь, признается Берти, у которого скоро начинают болеть культи. Он хочет отдохнуть. Ты же наш Специальный, напоминаю я. Предпринимательство для тех, кто умеет выносить боль.

Берти вздыхает. Потом заводит мотор, и мы снова двигаемся вперед.