Предшественница

Вернувшись от нее, я вижу во дворе что-то вроде тряпки или выброшенной игрушки. Лишь через несколько секунд мой мозг соображает, что это такое, я выскакиваю из дому и бегу по нетронутому гравию.

Лентяй. Спереди он вроде как стоит, но задняя его часть лежит. Он мертв. Левый его бок проломлен – кровавое шерстяное месиво. Он, видимо, приполз сюда от дома и тут кончился. Я оглядываюсь. Ничто не объясняет его смерти. Сбила машина? Или кто-то наступил на него, а потом бросил через забор? Или даже прижал к стене дома и забил кирпичом?

Бедняжка, говорю я вслух и, опустившись рядом на корточки, глажу неповрежденный бок. Слезы капают на его шелковистую шерстку, такую сейчас неподвижную, безответную. Бедный, бедный малыш. Я говорю это ему, но имею в виду себя.

Внезапно я понимаю: это, как и разлитая по стене краска, – послание. Ты следующая. Тот, кто делает это, хочет запугать меня и убить. И теперь, когда я осталась одна, его уже не остановишь.

Разве что Саймон. Еще можно попросить помощи у Саймона. Больше не у кого.

Сейчас: Джейн

И вот опять – описан полный круг. Живот есть, а мужика нет. Миа не говорит: я ведь тебя предупреждала, но явно так думает.

Осталось последнее домашнее дело. Эдварду, может, и неинтересно, что я выяснила насчет Эммы, но мне кажется, что Саймон имеет право об этом знать. Заодно я приглашаю Миа – на случай эксцессов.

Он приходит вовремя, с вином и толстой синей папкой. – Я тут не был с тех пор, как все это случилось, – говорит он, хмуро оглядывая интерьер Дома один по Фолгейт-стрит. – Мне тут никогда не нравилось. Эмме я говорил, что нравится, но это она хотела тут жить. Даже технические примочки – не такие впечатляющие, какими поначалу казались. Все время все сбоило.

– Правда? – Я удивлена. – У меня проблем не было.

Он кладет папку на стойку. – Это вам. Копия того, что я разузнал о Монкфорде.

– Спасибо. Но мне это уже ни к чему.

Он хмурится.

– Я думал, вы хотите знать, как погибла Эмма.

– Саймон… – Я ловлю взгляд Миа, и она тактично отправляется открывать вино. – Эмма лгала насчет Эдварда. Почему – наверняка не знаю, как не знаю и точных обстоятельств ее гибели. Однако сомнений в том, что она сказала вам неправду о нем, нет. – Я делаю паузу. – Ее также уличили в другом обмане, более серьезном. На записи в ее телефоне был не Деон Нельсон, не взломщик. Это был Сол Аксой.

– Я знаю, – зло говорит он. – Это тут ни при чем.

Секунду я не понимаю, откуда он может знать.

– А, вам Аманда рассказала.

Он качает головой.

– Эмма. После того, как она рассталась с Эдвардом, она мне все рассказала.

– Она рассказала, как это произошло?

– Да. Сол накачал ее чем-то и изнасиловал. – Видя выражение моего лица, Саймон спрашивает: – Что? Играли в детектива, а этого не узнали?

– Я говорила с Солом, – медленно отвечаю я. – Он сказал, что инициатором была Эмма.

Саймон саркастически фыркает: – Ну надо же, неужели? Сол мне нравился, но еще до того, как Эмма мне рассказала, я знал, что в нем есть и другая сторона. Мы с ним иногда ходили выпивать – после того, как я расстался с Эм. Аманде он говорил, что мне нужно составить компанию, а на самом деле искал возможности сбегать налево. Он всегда пользовался одним и тем же методом. «Поить их, чтобы на ногах не стояли, – говорил. – Для того, что от них требуется, ноги не нужны».

Вид у меня, наверное, потрясенный, потому что он кивает. – Милая фразочка, да? Но мне и тогда казалось странным, как некоторые девушки напивались всего с пары бокалов шампанского. Он из угощения шампанским целое представление устраивает. Вроде как шикарный мужчина – но я читал, что пузырьки хорошо маскируют рогинпол.

Я гляжу на него. Вспоминаю, как Сол Аксой навязывал мне бокал шампанского. Я подумала, что он поганый тип, но все равно приняла все, что он говорил, на веру.

Только я подумала, что все выяснила, как версия опять рассыпается. Потому что, если Сол и вправду изнасиловал Эмму, то она не выдумала свою историю. Да, она соврала; возможно, даже несколько раз, но, в сущности, ее рассказ был правдив. Она лишь поменяла местами имена действующих лиц – по причинам, о которых я, кажется, могу догадаться.

Словно прочтя мои мысли, Саймон говорит: – Она пыталась меня защитить. Она сомневалась, что я нормально отреагирую, если узнаю, что мой лучший друг такое с ней сделал. Но с ней явно что-то было не так – злилась на меня без повода, срывалась каждый раз, когда я что-то хорошее ей говорил. И расстройство питания вернулось. И уже, в общем, не уходило, хотя она и не хотела об этом говорить.

– Вы здесь с ней разговаривали?

Он кивает. – Я же вам говорил. Она поняла, какую глупую ошибку сделала, и захотела все исправить. Она к тому времени была в очень плохом виде. Она подобрала на улице бродячего котенка. А его кто-то убил.

– Она держала котенка? – в изумлении повторяю я. – Здесь? В этом доме?

Мэгги Эванс говорила что-то о приблудном котенке, но не сказала, что Эмма приютила его.

– Да. А что?