Предсказание богини

К тому времени, когда Боудикка распорядилась разбить лагерь, Алекс окончательно уверилась в том, что ноги у нее отнялись. После того как она сползла с лошади, ей потребовалась вся сила воли, чтобы не упасть тут же на землю. Все остальные спрыгивали с лошадей, проворно выбирались из повозок, а некоторые практически вприпрыжку шли к лагерю. Никого, казалось, не утомил длинный дневной переход. Алекс поняла, что ей не удастся свернуться клубочком где-нибудь в сторонке, не привлекая к себе внимания.

Люди работали усердно и без устали – разбивали лагерь, готовили ужин, правда, были необычно молчаливы. Алекс вызвалась помочь Миране и Уне устанавливать шатер Боудикки, в этом своем умении она была уверена, в прерии ей часто приходилось ночевать в палатке.

Во время работы рядом с девочками она спросила Мирану:

– Почему все такие тихие? Прошлой ночью было по-другому.

– Мы близко к Лондиниуму. Люди сегодня будут говорить тихо. Костров будет меньше. Мы не хотим, чтобы римляне знали, что наша армия рядом и что многие из них сегодня ночью спят в последний раз.

Алекс почувствовала дрожь при мысли о предстоящей битве и неизбежных потерях.

– Ты сегодня сияла.

Удивленная словами младшей девочки, Алекс улыбнулась Уне. Она не имела понятия, о чем говорит ребенок. Девочки всю дорогу ехали рядом с Боудиккой, и Алекс заметила, что Уна почти ничего не говорила. А если все же произносила два-три слова, ее голос был безжизненный и невыразительный. Но сейчас она выглядела оживленной.

– Я сияла? Когда? – спросила Алекс с улыбкой.

– Когда ты просила благословение богини сегодня утром. Ты дотронулась до дерева, и я увидела, что ты сияешь.

Слова девочки застали Алекс врасплох, она не ожидала ничего подобного. Она пыталась придумать, что ответить, когда услышала тихий голос Мираны:

– Мне ты не сказала, что видела, как Блонвен сияла.

Уна пожала плечами:

– А зачем мне тебе говорить? Ты тоже смотрела. Ты видела ее.

– Да, я видела, но только, как она окропила землю и говорила с богиней. Я не видела, что она сияла. Значит, это должна была увидеть только ты.

Глаза Уны, так похожие на глаза ее матери, расширились. Она сомкнула губы, дважды покачала головой, скрестила руки в жесте, похожем скорее на защитный, чем выражающий несогласие, и вышла из палатки. Мирана грустно вздохнула и взяла очередную шкуру, чтобы устроить еще одну постель.

– Не понимаю, – задумчиво произнесла Алекс, глядя на проем в палатке, через который только что исчезла Уна, и думая, должна ли она пойти за ней.

– Она видела, как ты сияла, когда богиня коснулась тебя во время ритуала. – Старшая сестра сказала это таким тоном, будто это все объясняло.

Теперь пришла очередь Алекс вздыхать.

– Это я поняла. У меня не укладывается в голове – почему это так расстроило Уну?

– Моя сестра больше не хочет верить в богиню, но она видела своими глазами, что богиня коснулась тебя. Значит, она есть и следит за нашим лагерем.

– Но почему это ее так огорчило?

Мирана оставила шкуры и повернулась к Алекс:

– Потому что эта богиня позволила римлянам избить маму и изнасиловать нас. Уне проще верить, что богини не существует, чем верить, что она могла допустить такое и не вмешаться.

Алекс почувствовала себя не в своей тарелке.

– Мне так жаль, что это случилось с вами, – тихо проговорила она, потому что не знала, как выразить свою печаль.

Мирана коротко кивнула и вернулась к своей работе.

– А ты, Мирана? – Алекс чувствовала, что должна спросить девочку. – Ты все еще веришь в богиню?

Мирана повернула голову и посмотрела не Алекс:

– Я верю, что мама отомстит за нас.

Ужин у костра королевы прошел в тишине, но вовсе не уныло. Пока Алекс ела свою порцию тушеной оленины, она размышляла над тем, что предчувствие чего-то необычного и воодушевление в лагере было таким сильным, что казалось осязаемым. Люди Боудикки были полны сдерживаемой энергии, от которой звенел воздух.

Королева лично следила за всем. Вечер плавно перетекал в ночь, Боудикка ходила по лагерю, разговаривала с мужчинами, женщинами, гладила головки детей. Своим спокойствием она вселяла в них уверенность во всем, что они делают и что им предстоит сделать. Алекс не переставала удивляться тому, насколько люди проникались ее духом и как они верили ей.

Обойдя лагерь, Боудикка вернулась к костру, с благодарностью приняла кубок меда и выпила напиток, а потом пригласила Карадока и Алекс сесть рядом с ней.

– У меня есть просьба к вам обоим, – сказала Боудикка.

– Конечно, моя королева, – отозвался Карадок.

Алекс кивнула, молча соглашаясь. Кто посмел бы отказать королеве?

– Я хочу, чтобы вы оба оставались с моими дочерьми во время завтрашней битвы. Охраняйте моих детей. Вот моя просьба.

– Я буду защищать их ценой моей жизни, – поклялся Карадок.

– Я сделаю все, чтобы защитить их, – поддержала его Алекс, жалея, что вместо кролика не захватила с собой автоматическую винтовку.

Боудикка улыбнулась:

– Спасибо, друзья мои. Я буду спокойна, если вы будете рядом с ними.

Ее рука нашла пустой круг на конце ожерелья, где должна была быть вторая часть медаль она.