Предсказание несбывшегося прошлого

Нет денег? Уже в 1931–1933 гг., произошло окончание сотрудничества и замена договора 31 мая 1929 г. о технической помощи американской фирмы сроком до 31 мая 1938 г. соглашением от 14 марта 1935 г. об отказе от финансовых претензий и сохранении фордовской марки в СССР до 31 мая 1938 г. В результате работа ГАЗ сильно замедлилась: упор был сделан на овладение импортной техникой и на изготовление станков, инструментов и авточастей собственными силами. Погоня за экономией привела к серьезным проблемам и уходу специалистов. Пришлось ездить за опытом в дальнейшем в Америку.

В конце 1932 г. «Автострой» не обеспечил плановой предусмотренной производительности в 1200 грузовиков в день. На первые два года показатели были снижены до 500 грузовиков, но фактическая дневная выработка составляла в среднем 75 единиц, из которых на ходу было всего 30. В феврале 1933 г. ситуация на ГАЗ изменилась мало.

По свидетельству инженера X. Вольфсона, автомашины, которым не хватало комплектующих, больше не загромождали заводской двор, а оставались на главном конвейере. Вместо 60–70 грузовиков в день – а столько удавалось выпускать осенью 1932 г. – завод стал давать по 30–35 единиц. Главные причины оставались теми же – «нехватка сырья и материалов, транспорта для их доставки, низкая трудовая мораль». Автомашины стояли на конвейере до полной комплектации, и вместе с ними простаивал весь завод.

27 декабря 1930 г постановление СНК окончательно прихлопнуло все прежние договора о концессиях. Тут неплохо бы вспомнить: концессия Swedish General Electric, основанная в 1927 году, подписала контракт с советской стороной до 1962 года, а японская фирма Hokushinkai oil concession на Сахалине – до 1975 г.

Исключения были редчайшие и отнюдь не из-за пользы для СССР. На северном Сахалине еще много лет работали японцы. Ссориться с ними было чревато крупными неприятностями. И неудивительно. Всего за время существования концессии японцы добыли на Северном Сахалине и вывезли в Японию более 2 миллионов тонн нефти. Потребителем столь необходимой нашим самурайским соседям нефти являлся японский военно-морской флот. Сахалинская нефть в эти годы составляла более 50 % добычи нефти в самой Японии. Тем не менее, советских граждан работавших там неоднократно в связи с ухудшением политического положения в конце 30-х сажали за шпионаж. Угольную концессию в 1939 г все-таки фактически прикрыли без громких заявлений. Но нефть для Японии была важнее, данную компанию не трогали – чревато.

При подписании в 1941 году пакта о нейтралитете между СССР и Японией министр иностранных дел Японии Мацуока Йосуке дал письменное заверение, что уже в конце 1941 года концессии будут ликвидированы. Однако нападение Германии на СССР оттянуло решение вопроса до 30.03.1944 года. Тогда в Москве был подписан протокол, по которому японские нефтяные и угольные концессии передавались в собственность СССР. В порядке компенсации СССР выплачивал Японии 5 миллионов рублей и обещал продавать Японии 50 тысяч тонн сырой нефти с Охинских скважин в течение 5 лет «после окончания настоящей войны».

Вот кого можно было кинуть – так и сделали. И наверняка все правильные критики дружно воскликнут: «Правильно сделали». При этом в обратном варианте будут звучать гнев и негодование. В данном случае это не некий вороватый предприниматель себе нечто в карман положил. Государство открыто нарушало свои обязательства.

Опять же сравниваем. На первом этапе реформ Китай предоставлял иностранным инвесторам налоговые льготы, дешевую землю и другие стимулы, а также создавал необходимую инфраструктуру. Сначала от иностранных инвесторов требовали, чтобы они брали себе китайского партнера, при этом они могли свободно экспортировать свою продукцию, но их ограничивали в объемах продаж производимой ими продукции на внутреннем рынке для защиты местных производителей.

Разница в подходе наглядна.

Т. Сталин (в расширенном виде с товарищами) решил определенным образом и государственный корабль отплыл в другую гавань. НЭП прикрыли не за некие плохие качества или медлительность. Идеология оказалась важнее. Для большевиков утрата контроля над экономикой, позволившая хоть в известных пределах возродиться частному предпринимательству, таила серьезную политическую угрозу. Началась знакомая нам история. Альтернативный путь временно закрылся.

Почему временно? При Хрущеве еще можно было пойти по этой дороге. В 50-е годы еще имелась деревня не вполне переехавшая в город, отсутствовали пенсии и прочие радости. Города были окружены относительно полноценными сельскохозяйственными районами, которые содержали определенные людские ресурсы. Мы все еще не урбанизировались окончательно. Порог перейден в 70-е. Впереди после смерти Сталина почти 20 лет. Еще живы были люди, помнящие как это бывает, трудиться на собственной земле, а не по указанию начальства. Зато имелся огромный внутренний рынок.