Предсказанная

Наверху он почти затушил костер, потом при помощи ножа и палки выкопал прямоугольную ямку глубиной примерно в ладонь. Уложил рыбины рядами, вплотную друг к другу. Аккуратно присыпал рыбу землей и песком, похлопал руками, засыпал все это углями. После этого из нового хвороста развел небольшой новый костерчик.

— Скоро будет готово.

Пока рыба готовилась, Флейтист отправил Вадима и Серебряного рубить ивняк, и не оставил их в покое, пока не набралась целая охапка. Потом сверху на нее был настелен камыш, а верхним слоем — трава. Софья настругала колышков и вбила по краям, чтобы конструкция не рассыпалась. Когда она закончила, Флейтист принялся откапывать рыбу. Анна поначалу опасалась, что ничего съедобного по такому рецепту не получится, но когда она уложила на охапку тростника перед собой горячую рыбину и отколупала прутом черную обугленную шкурку, запахло так, что Анна едва не подавилась слюной.

Нежное бледно-розовое мясо было очень мягким и таяло во рту. Девушка сама не заметила, как обглодала рыбу, оставив только хвост, хребет и голову. После этого Флейтист выдал ей следующую. Тут уж Анна ела медленно, старательно пережевывая каждый кусок. Странное дело — рыба казалась нормально посоленной, хотя Анна точно видела, что полуночник с ней не делал ровным счетом ничего — только уложил под угли. Доев, она обнаружила, что здорово изляпалась. Руки были в песке и золе, подбородок и майка на груди — в соке. Все-таки у походного образа жизни были и свои недостатки. Например, отсутствие тарелок, вилок и ножей — то есть, ножи-то, конечно, были, числом две штуки. У Флейтиста — многофункциональный складной, у Серебряного — узкий стилет. Но Анне их никто не предложил, приходилось есть палочками, почти по-китайски.

Битком набитый желудок требовал уложить тело в горизонтальное положение. Анна заползла на лежбище, прикрыла голову курткой и задремала. Вадим устроился рядом, просунул руку девушке под голову, положил руку на плечо и моментально отрубился. Слушая его глубокое размеренное дыхание, Анна и сама заснула, хотя лежать было не слишком удобно. Ветки кололи бок и неприятно впивались в ребра. Ее долго никто не беспокоил. Сквозь сон девушка слышала, как у костра переговариваются Флейтист и Софья, как Серебряный куда-то уходит, потом возвращается, говорит — слишком тихо, чтобы разобрать слова. Потом и Софья тоже улеглась подремать, разместилась перед Анной, спиной к ней, так что через полчаса девушке стало отчаянно жарко, и она открыла глаза.

Пока Анна спала, опустились плотные сумерки. Небо потемнело до темно-лилового цвета, и теперь все было окрашено в этот оттенок. Особенно колоритно смотрелся Серебряный, расписанный теперь всеми оттенками сирени и фиалки. Металлический блеск кожи не шел ему на пользу: казалось, что вместо лица у него — гладкая маска робота. Владетель, уныло ссутулив плечи, сидел у костра и ковырял прутом угли. Девушка осторожно сползла со спального места, стараясь не разбудить ни Вадима, ни Софью. Флейтист то ли спал, то ли просто тихо лежал с самого края. Анна уселась напротив Серебряного, уставилась на угли. Как-то не вовремя она заснула. Впереди была ночь, никто никуда не шел — а спать уже не хотелось.

Анна терпеть не могла спать, если было жарко, хоть на пару градусов выше ее персональной нормы. Теперь голова звенела еще больше, чем раньше, вдобавок еще и мутило. На землю ложиться не хотелось. Так она и сидела, сражаясь с тошнотой и жаждой, и не сразу сообразила, что можно спуститься к воде и умыться. Захотелось пройтись немного босиком. Ботинки, конечно, были удобными — но не сутки же подряд их таскать…

Она была уверена, что прекрасно видит в сумерках, тем не менее свалилась, едва сделав три шага: корень подвернулся под ногу. Всплеск руками — но трава, за которую ухватились пальцы, не выдержала, и Анна свалилась в воду. Плавать она умела, только вода оказалась неправильной — слишком податливой.

Девушка задержала дыхание, притянула колени к подбородку — теперь вода просто обязана была вытолкнуть ее наверх. Ничего подобного — Анна уходила все дальше вниз, и дна не предвиделось. Тогда она начала бить руками, пытаясь вынырнуть, но вода проскальзывала между пальцами, словно какой-то газ. Вот только дышать им не получалось, после первого же глотка Анна в этом убедилась.

Потом рядом возникло нечто темное, схватило ее за волосы и потащило наверх. Анна пыталась подгребать, но толку не было. За «хвост» ее выволокли на берег, поставили на колени у кромки воды. История повторялась — опять ее спасали, опять она лезла, куда не положено. На этот раз спасителем был Гьял-лиэ. Кашляя, фыркая и выплевывая воду, Анна созерцала отделанные металлом носы его «казаков». С штанов владетеля ручьями лилась вода.

— Тихо, — сказал Серебряный. — Постарайся кашлять потише, тогда, может быть, тебя не услышат.

— Х-хто? — спросила Анна, поднимаясь на ноги.

— Они, — Серебряный показал вверх, туда, где располагался лагерь. — Если успеешь высохнуть, я не буду рассказывать о твоих купаниях в сей тихой заводи.