Предсказанные звездами

– Марсель, я знаю, что это не мое дело, так что будь волен остановить меня, когда вздумается…

Тот наконец-то взглянул на командира, но его взор был настороженным.

– Ты видный мужчина в самом расцвете лет. Служишь в королевской гвардии. Почему бы просто не найти себе жену, завести детей, обустроиться в домике недалеко от тренировочного лагеря… и просто жить.

Услышав все эти рассуждения, Марсель тут же отвел взгляд. За ним, казалось, скрывалось куда больше тайн, чем готов был открыть его обладатель. Он молчал дольше, чем следовало, словно проглатывая правду, закрытую под замок в его сердце.

– Они моя семья, – только и вымолвил воин.

Бродерик задумчиво наблюдал за своим собеседником, раскусывая его ложь, как перезревший на фруктовой ярмарке плод. У него не было желания терзать чьи-то старые раны:

– Избранным нужно находиться в одном месте, дабы одолеть зло, – усмехнулся командир, переводя тему.

– Избранным, да уж, – язвительно бросил мужчина, огрызаясь не на самого собеседника, а на всю сложившуюся ситуацию.

Это заставило его спутника в очередной раз переосмыслить их разговор:

– Так ты не веришь, что ты избранный, верно?

Марсель приподнял плечи, смотря при этом куда-то вниз, на свои пальцы:

– Я не знаю…Я больше не знаю, во что я верю.

Бродерик бросил на него задумчивый взгляд, а затем поднялся на ноги:

– Позволь дать пищу для размышлений, – командир замер на месте, глядя на спутника с какой-то необъяснимой печалью. – Об этом пока еще мало кому известно, но небольшую деревушку на окраине Лидии буквально сравняли с землей.

Марсель тут же встрепенулся:

– Все тот же…

– Я не знаю, – оборвал его Бродерик. – Но если и так, то на этот раз он довел дело до конца. Там нет выживших, Марсель. Там ничего нет. И мы оба знаем, что это только начало.

Мужчина продолжал смотреть на своего собеседника, не смея вымолвить и слова.

– Я не говорю, что ты избранный, Марсель. Ты должен сам это решить. Но времени очень мало.

Забрав свою тарелку, Бродерик ушел. Подул неприятный холодный ветерок, вызвавший по всему телу Марселя мерзкие мурашки. До боли стиснув костяшки пальцев, он обратил свой взор к небу. На черном полотне, усыпанном звездами, он пытался найти ответы на все свои вопросы. Но вселенная была так же молчалива и туманна, как и сама эта ночь. Беспокойная и морозная. Не предвещавшая ничего, кроме страшной и непоправимой беды.