Предсказатели и мы. Откуда? Зачем? За что?

И такие «белые пятна» в теории гипнотизма, дают моральное право автору выдвигать и свои гипотезы. Более того, в момент общения с Шертоком я даже представить себе не мог какие невероятные прикладные возможности сознанию человека открывает состояние гипноза. Хотя тогда в Институте философии я пробивал отзывы и рецензии, необходимые для публикации своей не менее «инновационно-Информационной» монографии «Что такое человек с точки зрения человека. К вопросу о возможности построения целостной системы в науках о человеке» (издана в 1989г.)

Теперь же, работая над данной книгой, я начинаю понимать пронзительную мудрость, слегка зашифрованной, фразы Шертока про запрет Высших сил на познание человеком секретов гипноза. Поскольку гипнотическое состояние – один из каналов посыла Разумом высших измерений своих корректирующих, предупреждающих и т.п. Сигналов через конкретного человека всему Человечеству.

б)Кем можно стать (быть?) в гипнотическом состоянии?

Еще не так давно, почти до конца XX века, сеанс гипноза можно было увидеть на сцене концертного зала или по телевизору. Гипнотизер обычно приглашал желающих из публики, усаживал и, применяя те или иные способы и формы внушения, приводил их в состояние гипнотического сна. А затем начинались «чудеса». Одному испытуемому внушалось, что к нему вернулись детские годы, и он начинал лепетать, как ребенок, играть с воображаемой куклой; другому – что он купается в море, и человек начинал делать движения, будто он плывет; третьему – что он знаменитый певец, и вот в зале звучат (может быть, и фальшиво) арии из опер. Когда же сеанс гипноза заканчивался и испытуемые «приходили в себя», они с удивлением и недоверием выслушивали рассказы соседей по зрительному залу об удивительном своем поведении во время гипноза: сами испытуемые ничего этого не помнили.

Факты свидетельствуют, что вмешательство в психическую деятельность человека при гипнозе очень глубоко, не случайно в настоящее время подобные зрелища запрещены, гипнозом разрешено заниматься только медикам и лишь с лечебной целью.

О глубокой перестройке психической деятельности гипнотизируемого, которая становится возможной в условиях «отодвинутости» на второй план его самосознания, его индивидуального "я", говорят самые разнообразные и многочисленные наблюдения. Остановлюсь лишь на внушении загипнотизированному какого-либо образа (об этом есть множество свидетельств в медицинской литературе).

Самых заметных результатов здесь добился Владимир Райков – врач-психотерапевт, со-президент Международной ассоциации теоретического и экспериментального гипноза. Начиная с 1968 года, Райков ставил эксперименты по искусственному перевоплощению испытуемых в великих людей. Им было показано, что изобразительная деятельность, внимание и память существенно улучшаются при внушении образа активной, талантливой личности… Так внушая загипнотизированному, что он – знаменитый художник Репин, Райков добился от него и соответствующего поведения. Естественно, степень перевоплощения зависела от тех запасов знаний о художнике Репине, которые хранились в памяти испытуемого (почерпнутые из школы, книг, фильмов и т.д.).

Особенно интересно, что после выхода из состояния гипноза испытуемый ничего не помнил о своем перевоплощении, но при новом сеансе гипноза легко вспоминал, что было с ним в прошлый раз, и снова вел себя как художник Репин! Словно у данного человека теперь было два "я": одно в состоянии бодрствования – его истинное и второе – во время пребывания в состоянии гипноза, внушенное ему. При этом формирование второго "я", второго самосознания, опиралось на базис памяти: имеющиеся в ней сведения использовались для такого построения.

Приведенные исследования в какой-то мере проливают свет на интереснейшие клинические наблюдения. Речь идет о тех случаях, когда у некоторых больных истерией обнаруживалось как бы два, а иногда и больше "я". Такой человек словно жил двумя, тремя жизнями. Переход одного "я" к другому происходил неожиданно, скачкообразно. Менялось все: и характер, и поведение человека, и его привычки. И самым интересным представлялось то, что во время пребывания в состоянии одного "я" человек ничего не помнил о – других своих "я": каждая система "я" была словно строго обособлена, изолирована.