Предсказатели

Второй (тот, которого звали Гербертом) тоже запасся шлемом, устройство охватывало не только голову, но и шею, и застегивалось, возможно, со стороны затылка. Затылков парни не показывали, зато занялись Лу довольно бойко, хотя тот, который держал излучатель, предпочитал не подходить вплотную. Герберт (без излучателя) распечатал кассету липкой ленты, недвусмысленно показывая, что он собирается делать.

— Повернись лицом к стене…

* * *

…Лу всегда уважал основательность капитана Мирса. Тот же, считая капеллана слабаком, впадал при том в известное преувеличение.

— У нас одинаковый рост и вес, у тебя неплохие ментальные задатки и сносная форма — любил говорить он. — Но, когда речь идет о прямой физической акции, ты безопасней теленка. Все дело в лишних эмоциях. То, что для меня работа, для тебя или героический подвиг или тяжкий грех. Поэтому не лезь в бутылку, оставь дело профессионалам…

* * *

— …к стене.

Лу ткнули кулаком — не очень сильно, но унизительно.

— Какой он, к матери, боевой капеллан, — добавил тот парень, который держал пистолет. — Боится любого, кто посильнее девки.

Лу не слушая оскорблений, плавно, очень плавно придавил кнопку распылителя. Порция краски из флакона жирной струей ударила в лицевой щиток чужого шлема. Герберт, не ожидавший такого подвоха, попытался стереть жирную слякоть. Стойкость краски, очевидно, не была лишь рекламой, пятно стало тоньше, но обширнее, заслоняя поле зрения.

— Вот, сука!

В тот же миг Лу получил пулю в грудь. В Ахара он видел разнообразные раны — обугленную лучом плоть, гораздо более аккуратные дырки от пуль, иногда кровавые, иногда — почти сухие. Переломы, неестественно вывернутые конечности, вывалившиеся внутренности и ошметки разорванных тел.

И все же он никогда не испытывал подобного на себе. Оказалось, что видеть чужие страдания и переносить свои это далеко не одно и то же. Больно было так, что в глазах померкло.

— Дай какую-нибудь тряпку, что ли — хмуро попросил товарища Герберт. — Я утрусь.

— Какую тряпку? Можно, конечно, содрать юбчонку с бабы.

Фиона с сосредоточенным остервенением пнула обидчика по сухожилию, пустив в ход стальной каблук туфли. Парень взвыл, разом просев.

— Бежим!

Лу не столько бежал, сколько плелся, шатаясь и держась за девушку. С каждым движением кровотечение усиливалось. Им, вероятно, стреляли вслед, но выстрелов он не слышал, всецело поглощенный одной задачей — не упасть.

«Мне говорили, что мой вариант трансмутации позволяет хорошо переносить кровопотерю. Ссадины и впрямь заживали быстро. Именно поэтому я решился стать военным капелланом, но кто бы мог подумать, что получится именно так».

Лу боялся встретить Коллекционера, хотя получасом раньше сам мечтал об этой встрече и о схватке один на один. Непрозрачная дверь перекрывала проход, он ударил в нее плечом и чуть не потерял сознание. Фиона привалилась рядом. Она тяжело и часто дышала, но, кажется, осталась цела.

— Отойди.

— Что?..

— Отойди от двери. Она открывается не наружу, а внутрь.

Лу отстранился, нашел в кармане носовой платок и приложил его к ране. Медики не лгали, кровотечение уже замедлялось, но реакция организма была такова, что капеллана мутило. Он по прежнему знал, что неизвестный человек внутри здания не отрывается от экрана. Он не чувствовал ауру Лу, но мог видеть мучения капеллана в записи. «Нормаментальный?». Капеллан вспомнил имя — человека звали Келлер. Расстояние для наводки оказалось великовато. «Не надо вмешиваться», — мысленно попросил он чужака.

Неизвестно, подействовала ли просьба, но непонятный Келлер так и не тронулся с места, а Лу вывалился в открытый проем двери — в нарастающий шум города, в привычную ауру Порт-Калинуса, под защиту всеобщего внимания и, следовательно, безопасности.

— Полицию надо.

Он вспомнил, что лишился уникома. Кровь на ткани костюма для вечеринок, выглядела не более вызывающе, чем размазанный соус.

— Ничего не надо, — словно кошка зашипела Фиона. Она уже тащила спутника в сторону, вцепившись в его плечо острыми перламутровыми ноготками. — Ничего не надо, святой отец. Или как вас там правильно называют? Святой брат что ли? Дайте, я вас поцелую за свое спасение… Вот так! А теперь прощайте навсегда.

Девушка грубо втолкнула Лу в такси и бросилась бежать.

Он бессильно рухнул на сиденье.

— К храму западного сектора.

— А я-то думал — в больницу, — уныло отозвался водитель. — Придется доплатить мне за беспокойство. Вы изгадили кровью машину.

Полчаса, пока длилась поездка, капеллан Лу не думал ни о чем. Он переживал свое спасение. Кровотечение остановилось. Стало гораздо легче и даже вспомнились слова литании: «Мы не должны отчаиваться, не можем складывать в бездействии усталые руки, хотя бы теряли и проигрывали троекратно…».

* * *

Капеллан отлеживался до полудня и даже дольше. На месте раны до сих пор оставалась корка из высохшей крови. Он осмотрел себя в ванной, зажившее выходное отверстие располагалось там, где и положено — на спине.

— Сильно зацепило? — назойливый голос храмового сторожа против желания загудел в мозгу.

— Ничего, заживет.