Представь себе… Беседы о деньгах, политике и жизни вообще

Да лай-Лама: Те, кто верит в Бога, признают, что Его пути неисповедимы. Веруя в это, они таким образом получают некое утешение. Они могут подумать: «Положение дел ужасно, но в этом, должно быть, есть какой-то Божественный замысел». Тогда их страдания имеют какое-то значение. Это просто другой взгляд на вещи.

Фабьен: Но теория перерождений не предназначена для того, чтобы давать утешение. Это способ сделать людей более ответственными.

Далай Лама: Я имел в виду следующее: если человек признает существование Создателя, то эта точка зрения позволяет ему также принять различные возникающие в его жизни ситуации. Столкнуться с трагедией – это всегда нелегко. На обычном уровне вы себя чувствуете очень плохо, но при этом можете верить, что даже страдание придумано Господом.

Анна: А не рискуем ли мы сознательно или бессознательно почувствовать себя жертвами, вынужденными принять ситуацию оттого, что она послана Господом? Вера в карму дает нам большее чувство нашей собственной ответственности. Если со мной что-то случается, то это потому, что я совершил нечто, приведшее к такому результату. Если я в ответе за причину, то я же и в силах изменить положение дел.

Далай Лама: Верно. Для буддистов и некоторых индуистов, которые верят в карму, все объясняется именно так. Вам не нужно объяснять это мне.

Фабьен: Мы знаем, что вы это знаете, но я полагаю, что об этом полезно упомянуть.

Далай Лама: Фабьен, книга, которая получится из всех этих бесед, предназначена для широкой аудитории. Вы не можете это утверждать.

Фабьен: Могу! Кто-то как-то сказал, что лучше прожить всего три дня с верой в реинкарнацию, чем целых три жизни, не веря в нее. Вера в карму – это просто другой взгляд на вещи. Мое мнение по этому вопросу основано не только на буддизме. Как бизнесмен, я верю, что мои действия приведут к неким результатам. Эта система кажется очень разумной.

Далай Лама: Но это ваш личный, индивидуальный опыт.

Фабьен: Да, но я, в любом случае, могу быть примером, не более того. Я знаю, что во время наших бесед вы в основном были склонны защищать христиан. Можно, выступить на стороне буддистов попробую я?

Далай Лама: Ха-ха-ха! Это хорошая сделка! Ну ладно, теория перерождений может расширить наше восприятие, однако, по моим ощущениям, гораздо большее значение имеет буддийская концепция, которая рассматривает все человечество и другие живые существа как индивидуальности, которые были, есть или будут нашей матерью; это то, что мы называем «все живые существа - матери». Разумеется, поскольку я буддист, моя точка зрения несколько предвзята. Однако я считаю, что, когда эти слова просто звучат и их слышат, уже это рождает большую открытость. Думать только о людях – несколько суженный подход. Если считать, что все живые существа во Вселенной когда-то были нашей матерью, это открывает широкий простор для сострадания.

Но, пожалуйста, поймите меня. Я не хотел бы, чтобы создавалось впечатление, будто мы пытаемся, более или менее искусно, впечатать в сознание людей какие-то буддийские догмы. Мы решили, что в нашей дискуссии будем опираться на светскую мораль, рассуждать как обыкновенные люди, в соответствии со свойственными всем нам чувствами. При обсуждении сострадания и других подобных понятий следует использовать подобные же принципы. По своей сути они не должны иметь ничего общего с религией.

Фабьен: Вы абсолютно правы. Изменения должны начаться не с умозаключений, построенных на сложных религиозных концепциях. Но что можно считать «правильной жизнью» не в узко буддийском понимании, а с более общей точки зрения?

Далай Лама: Если оставить за скобками буддийские воззрения, я считаю, что все поступки, которые в итоге приносят счастье, – правильные, а те, что в конечном счете рождают боль, – плохие. Боль – это грань между правильным и неправильным. Хорошее и плохое можно измерить нашим опытом страданий и счастья. Но это означает, что мы должны внимательно наблюдать и размышлять. Давайте не путать временное удовольствие с вечным счастьем. Из-за нескольких мимолетных мгновений удовольствия многие люди попадали в тюрьму, не так ли?

Фабьен: Здесь мы подошли к еще одному важному вопросу: о тюрьмах. Если человек поскользнулся и сломал ногу, его забирают в больницу, где и лечат, пока он не поправится. Но когда люди совершают прегрешения против морали или какие-то другие незаконные действия, их сажают в тюрьму, где никто не пытается им помочь. Заключенные редко получают медицинскую или психологическую помощь. За стенами тюрьмы заканчиваются многие жизни. Разве общество не обязано прилагать усилия по излечению морально ущербных людей до или даже после того, как они становятся правонарушителями?