Представление о двадцатом веке

Именно тогда Карл Лауриц открыл для себя ход истории. Так как время в Темном холме больше не существовало, для Карла Лаурица оно тоже ничего не значило. Песня ночного сторожа сообщала лишь о ритмично чередующихся днях и ночах, которые как будто сливались воедино, — если вы понимаете, о чем я говорю — до того, как Карл Лауриц стал секретарем, каждые новые сутки в Темном холме не становились продолжением предыдущих, и выглядело это так, что на самом деле тянется один и тот же день или, во всяком случае, один и тот же год, год первый, который каждый раз начинается вновь, и поэтому время никуда не идет. Но теперь Карл Лауриц получил доступ к сотне фолиантов с описанием истории Темного холма, и в них он впервые столкнулся с бесконечными повторениями, зафиксированными на бумаге, — и с тленностью всего в этом мире. Он обнаружил, что посреди кажущейся регулярности то и дело возникают какие-то мелкие события, которые проходят, заканчиваются и никогда больше не повторяются. Трудно сказать определенно, что именно впервые вызвало у него подозрение, но когда оно возникло, он уже ни о чем другом думать не мог. Целыми сутками просиживал он в своем кабинете, и поскольку Граф, которым овладело беспокойство и рабочее вдохновение, как раз в то время решил, что близок к разгадке и уже стоит перед вратами истины, никто не отвлекал Карла Лаурица, кроме мисс Клариссы, которая иногда на цыпочках входила в комнату — а может быть, он даже и ее не замечал, — чтобы вставить в подсвечники новые свечи и взглянуть на него. Время от времени Карл Лауриц и Граф оказывались рядом в коридорах или на лестницах замка — перед доспехами и выцветшими гобеленами, когда они, придя в возбуждение, не могли усидеть на месте, и мисс Кларисса не раз видела, как они проходят друг мимо друга, не поднимая головы, Граф — в черной мантии и в чулках с подвязками, украшенными розетками, Карл Лауриц — в рубашке и смазных сапогах. В таких случаях Якоби, как правило, следовал за Карлом Лаурицем, с несколько печальным выражением лица, заложив за спину свои изящные руки, и, глядя на них троих, невозможно было определить, живы они или мертвы, — что полностью соответствует нашим представлениям и представлениям наших современников о том, что уже тогда, в начале XX столетия, в датском дворянстве присутствовало нечто призрачное.

Сначала Карл Лауриц углубился в историю Темного холма, потом дошел до возведения стены и стал читать дальше, о тех временах, о которых никто до него не читал. Он прочел про визит великого Парацельса и всю историю основания поместья, — про то, как далекий предок Графа выбил ногой камень из стены темницы, куда его заточили за оскорбление монаршей особы, и как он, выполняя обет, три дня нес камень в руках по направлению к Риму, после чего заложил церковь, вокруг которой должно было вырасти его новое поместье, и по ходу чтения Карл Лауриц отметил так много изменений, так много разных событий, которые теперь оказались в давно минувшем прошлом, что окончательно уверился в реальности времени и принялся реконструировать историю Темного холма. И тут он внезапно понял, что именно скрывалось за многочисленными чернильными зачеркиваниями, понял, что под ними Якоби спрятал первую хронологию поместья. Карл Лауриц восстановил даты, когда Граф отказался от всех государственных должностей и политической карьеры, поскольку вознамерился полностью посвятить себя сбору доказательств того, что Темный холм является центром Вселенной, где времени не существует, он вычислил дату того торжественного дня, когда Граф продемонстрировал миру свое открытие и испытал сокрушительное разочарование, и после многих месяцев беспокойного и усердного труда он восстановил хронологию Темного холма с того самого дня, когда часы были остановлены. Закончив свою работу, Карл Лауриц почувствовал, что будущее поцеловало его в лоб, чтобы окончательно пробудить от сна прошедших лет, которых, как он теперь точно знал, было ровно двести. Ему же самому было восемнадцать, он служил секретарем Графа уже три года, и он знал, что для всего остального мира идет тысяча девятьсот восемнадцатый год.