Представление себя другим в повседневной жизни

В заключение этого обзора упомянем две общие стратегии в проявлениях такта относительно другого такта. Во-первых, исполнитель должен быть чувствительным к намекам и готовым их воспринимать, ибо именно через намеки аудитория в состоянии предупредить исполнителя, что его спектакль не приемлем и что ему лучше изменить его побыстрее, если необходимо спасти ситуацию. Во-вторых, если исполнитель в каком-либо отношении ложно представляет факты, он должен делать это в соответствии со своего рода этикетом, принятым для таких ложных представлений: он не должен загонять себя в положение, из которого его не смогут вытащить даже самые жалостные оправдания и самая доброжелательная аудитория. При проговаривании сознательной лжи исполнителю как бы положено придавать голосу оттенок насмешливости, так что, если его поймают, он сможет отречься от всякого притязания на серьезность и сказать, что он только шутил. При ложном представлении своего физического облика исполнителю рекомендуется использовать средства, которые допускают какие-нибудь невинные оправдания. Так, лысеющие мужчины, которые для маскировки постоянно носят шляпу внутри и вне помещения, могут более или менее отговориться тем, что простужены, или что просто забыли снять шляпу, или что возможен неожиданный дождь. Но фальшивая накладка уже не даст носителю ее никакого извинения за обман, а аудитории — никакого оправдания за свое попустительство обманщику. По существу, тип самозванца, упоминавшийся ранее, в некотором смысле можно определить как лицо, которое делает невозможным проявление такта со стороны аудитории в отношении замеченного ложного представления.

Несмотря на то, что исполнители и аудитория используют все эти приемы управления впечатлениями, а также многие другие, разумеется, инциденты все равно случаются и аудиториям удается мельком заглянуть за кулисы представления. Когда такое происходит, члены аудитории порой получают важный урок, более значимый для них, чем то злорадное удовольствие, которое они могут извлечь из разоблачения чьих-то темных, доверительных, внутренних или стратегических секретов. Возможно, члены аудитории откроют для себя некий фундаментальный демократизм жизни, который обычно хорошо скрыт. Будь то представляемый характер сдержанно-ответственным или беззаботно-легкомысленным, свойственным высокому или низкому общественному положению, человек, исполняющий этот характер, все равно предстанет тем, кем он по большей части является: одиноким игроком, втянутым в изнурительное дело воспроизведения этого характера. Под многими масками и многими характерами каждый исполнитель сохраняет еще одно выражение лица, но выражение индивидуальное, явно необобществленное, сосредоточенное — выражение человека, который в одиночку решает трудную, коварную задачу. Симона де Бовуар в ее книге о женщинах приводит тому примеры: