Предупреждение Эмблера

— И только в последние годы увидели мы происходящий в Китае сейсмический сдвиг, настоящий поворот вовне, подкрепляемый невероятно быстрым включением в систему мирового капитализма. Мы увидели то самое развитие, на которое так горячо надеялись сменявшие одна другую американские администрации и которому они так истово содействовали. Но, как говорят китайцы, будьте осторожны в своих желаниях. Мы разбудили тигра, надеясь прокатиться на нем. — Палмер взял короткую паузу и позволил себе сдержанную улыбку. — Мечтая прокатиться на тигре, мы забыли, чем чревато падение. Стратеги политической мысли убеждали самих себя, что экономическая конвергенция приведет к конвергенции политической, к гармонизации интересов. Верно же, пожалуй, обратное. Двое мужчин, влюбленных в одну женщину, — рецепт мирного сосуществования? Не думаю. — Слушатели отозвались смехом. — То же самое верно и в отношении двух держав, ставящих перед собой одну и ту же цель, будь это экономическое главенство в той или иной области мира или политическое господство над Тихоокеанским регионом. От внимания наших близоруких прогнозистов ускользнуло, что Китай, все более подгоняемый требованиями рынка, становится и все более воинственным. После смерти Председателя Мао прошло десять лет, и вот уже Китай топит три вьетнамских корабля в районе островов Спратли. В 1994-м мы наблюдаем столкновение американских судов и китайской подводной лодки в Желтом море. Затем следуют захват рифа Мисчиф у Филиппин, пуск ракет в международных водах у берегов Тайваня и так далее. Китайский флот укрепился за счет французского авианосца и британских радарных систем. Китай построил дорогу из провинции Юнань, получив выход к Бенгальскому заливу. Сами по себе эти действия кажутся обманчиво малозначительными. На самом же деле они представляют собой не что иное, как зондаж, попытку оценить реакцию и решимость международного сообщества. И каждый раз Китай убеждался в беззубости своих конкурентов и противников. Да-да, я не оговорился, мы — впервые в истории — противники. — Взгляд его стал напряженнее, жестче. — Китай в огне, а топливом его снабжает именно Запад. Сдвинувшись в страну экономической либерализации, Китай привлек миллиарды долларов иностранного капитала. Мы видим десятипроцентный экономический рост — такого, без крупных потрясений, не удавалось еще ни одной стране. Мы видим гигантский скачок потребления: через несколько лет пробудившийся тигр будет потреблять десять процентов добываемой в мире нефти и треть производимой стали. Даже в простом качестве потребителя Китай уже оказывает непропорциональное влияние на страны Юго-Восточной Азии — Корею, Японию, Тайвань. Наши компании впадают во все большую зависимость от китайского потребления, жизненно необходимого для их роста. Вам это ничего не напоминает, леди и джентльмены?

Палмер снова замолчал, скользя взглядом по невидимой аудитории. У него было великолепное чувство ритма.

— Позвольте мне ответить за вас. Представьте страну, пережившую то, что называется второй промышленной революцией. Страну с дешевой рабочей силой, капиталом и богатыми ресурсами. Страну, сумевшую преобразовать свою экономику в самую эффективную и динамично развивающуюся в мире. Я имею в виду... — он слегка повысил голос, — Соединенные Штаты Америки на заре двадцатого века. Мы все знаем, что последовало за этим. Период неоспоримого военного, промышленного, экономического и культурного превосходства; период мощи и процветания, названный нами «Американским веком». — Профессор снова оглядел аудиторию. — Американский век — вещь приятная. Но никто не обещал, что он будет вечным. Скорее есть основания полагать, что он не будет длиться уж очень долго и что двадцать первое столетие назовут, может быть, веком Китайским.

Слушатели заволновались.

— Я всего лишь ученый, и не мне судить, должны ли мы радоваться такому исходу или горевать. Я лишь позволю себе заметить, что эта ситуация — плод наших усилий. Благонравные американцы, составляющие большинство в той части нашего руководства, которое определяет внешнюю политику, делали все, чтобы разбудить тигра. И они повернули тысячелетнее царство к миру. Результаты увидят наши дети. — И негромко добавил: — Или не увидят.

Эмблер поежился, силясь вспомнить, когда еще видел лица, источающие такую же фанатичную самоуверенность. Приходящие на память образы не вызывали приятных ассоциаций: доктор Абимайль Гусман, основатель перуанской террористической группировки «Сияющий путь»; Дэвид Кореш, самопровозглашенный мессия из «Ветви Давидовой». То, что отличало профессора Эштона Палмера от явных фанатиков — учтивость, фальшивая мягкость, — делало его потенциально еще более опасным.