Предупреждение Эмблера

— Энглтон оставил свой след везде, не было такого проекта, в который он не сунул бы свой длинный нос, — продолжал Осирис. — В кратком изложении это звучит так. Когда в начале семидесятых ЦРУ пришлось приостановить работы по программе «Мкультра», Энглтон делает все возможное, чтобы ее не прикрыли окончательно. Исследования просто переносятся под крышу Пентагона. Проходит немного времени, и Энглтона «уходят», но остаются его последователи и приверженцы. Год за годом они тратят миллионы как бюджетных, так и внебюджетных долларов. Ученых находят как в фармацевтических фирмах, так и в академических лабораториях. Их берут на содержание. И они делают свое привычное дело, нисколько не смущаясь тем, что нарушают какие-то там нравственные принципы, и не слушая призывы всяких чудаков из разных комитетов по биоэтике. Работают со сколамином, буфонтенином, коринантином. Со стимулянтами и депрессантами. Совершенствуют модифицированные модели аппарата Уилкокса-Рейтера, предназначенного для лечения электрошоком. Готовят прорыв в области «деструктурирования», при котором вмешательство в мозг человека доходит до такой степени, что испытуемый теряет представление о пространстве и времени и даже о самом себе. Деструктурирование совмещается с методикой «психической забивки», когда подопытного вводят в состояние ступора и заставляют прослушивать записанные на пленку и повторяющиеся сообщения — шестнадцать часов в сутки на протяжении нескольких недель. Да, в те времена работали грубовато. Но Энглтон считал, что все это найдет практическое применение. Естественно, он находился под большим впечатлением от тех успехов, которых добились в области контроля над сознанием русские. Он знал, что наши агенты попадают в руки врага, что на них воздействуют, в том числе и с помощью психофармакологии, и что русские докапываются до самых потаенных секретов. Как защититься? А что, если попробовать изменять содержимое человеческой памяти?

— Невозможно.

— Энглтон так не считал. Новая задача формулировалась так: адаптировать старые исследования к приемам деструктурирования и психической забивки и поднять их на более высокий уровень. И теперь мы переходим в Отдел стратегической нейропсихологии Пентагона, где разрабатывают методику так называемого мнемонического наложения. Никаких бесконечно прокручиваемых пленок. Это в прошлом. Теперь у нас на вооружении «плотная загрузка» — видео, аудио, обонятельные раздражители — и производство сотен дискретных эпизодов памяти. Испытуемый подвергается воздействию психотропных средств, и в него загружается поток ярких фрагментов — как он обмочился, сидя на горшочке, как обжимался во дворе с тринадцатилетней девчонкой-соседкой, как перепил на вечеринке в колледже... В него закладывают новое имя... фактически новую личность. Результат — альтернативное "я", которое всплывет из подсознания в ситуации крайнего стресса. Такой агент защищен от любого допроса. Но вы же знаете, как работают секретные службы. Стоит им придумать что-то новенькое и... всегда найдется кто-то любознательный, у кого руки чешутся испытать это на практике.

— И вы полагаете...

— Да, — сказал слепой оперативник. — Полагаю. И предполагаю. Не констатирую факт. Потому что и сам наверняка не знаю. Я лишь выдвигаю гипотезу.

Вода была прохладная, но Эмблеру стало вдруг жарко. Фрагментация личности... ареактивная эго-дисто-ния... Это говорили о нем.

Безумие!

Пытаясь удержаться за реальность, сохранить остатки здравомыслия, Эмблер позволил себе ощутить холодок воды, тягучую боль в мышцах. Он вытянул голову и огляделся, вбирая в себя мельчайшие детали окружения. Пожилая, лет восьмидесяти, леди в мелкой части бассейна... Девочка, наверное, ее внучка, в красном купальнике... Старушки на шезлонгах, обсуждающие диеты и предлагаемые упражнения... На другой стороне бассейна уборщик с ведром и шваброй. Китаец, неопределенного возраста, сутулый... стоп, в нем что-то не так, верно?

Эмблер мигнул. Сутулость. Уборщик не сутулился, а изображал сутулость. Причем не вполне убедительно. Неубедительно выглядела и швабра, и то, как он осматривался.

Господи!

Уж не начались ли у него галлюцинации? Или это параноидальный бред?

Нет, думать так нельзя. Нужно искать иное объяснение.

— Осирис, я вижу уборщика, китайца. Не ваш?

— Наших здесь быть не может. Решение приехать сюда я принял спонтанно и ни с кем не согласовывал.

— Он кажется мне немного странным. Что-то такое есть... что-то... Не знаю. Но оставаться здесь дальше нельзя. — Эмблер нырнул с намерением вынырнуть в нескольких ярдах в стороне и рассмотреть китайца получше, в то же время не делая это уж слишком явно. Он не мог избавиться от ощущения, что уборщик как-то не вписывался в образ.

В следующее мгновение вода рядом с ним помутнела, потемнела.

Еще не зная, в чем дело, и полагаясь только на инстинкт, Эмблер, вместо того чтобы всплыть, ушел глубже и лишь потом поднял голову.

Пуля попала в Осириса и, судя по скорости и силе, с которой вытекала кровь, перебила сонную артерию. В хлорированной воде, вихрясь, расползалось красное пятно.