Предварительно обречен (СИ)

— Я переживаю за тонны ненужных теперь бумаг, которые я переводила, не щадя себя.

— Зато ты больше не угрожаешь красными карточками.

— Ты чертов манипулятор, — беззлобно огрызаюсь я, наконец окончательно смягчаясь. — Думаешь, все у тебя получится?

— Ты каждыми своим словом помогаешь в это верить.

Он нежно целует меня в нос и снова подхватывает за руку.

— Давай, что ли, навестим старого друга. Пусть не думает, что мы теперь не желаем его видеть.

Мнущиеся тучи накрывают небо. Где-то там, в них, почти дозрела гроза.

25.

Теплый дождь барабанит по капоту и лобовому, заливая так, что даже учащенно работающие дворники не справляются с лавиной воды.

Гроза застает нас на МКАДе, сразу после съезда с Ленинградки. Мы встаем в пробку и вяло тянемся в потоке.

Полузакрыв глаза, я рассматриваю, как искаженный каплями мир за стеклом вбирает десятки серо-черных тонов. Левая рука крепко сцеплена с рукой Артема.

— Похоже, у него действительно какая-то мания к тебе, — замечает Артем.

— Похоже, — эхом откликаюсь я.

— Я не замечал.

— Это было вне твоих интересов.

— Мне еще долго чистить совесть.

Я могу преподать не один урок по этому предмету. С домашними заданиями и контрольными по всем событиям, на которых есть хоть одно пятнышко. А потом, когда дело будет сделано, и Артем выметет последние соринки, я надену на него нимб абсолютной чистоты и с удовольствием пристрелю. Иначе как жить с ним дальше.

Я качаю головой, но отговорить от этого пропащего дела не успеваю.

Мне приходит сообщение.

«Все в порядке? Артем что-то пропал и не отвечает».

— Это Роман, — говорю я. — Переживает, что я могла с тобой что-то сделать.

— А не наоборот?

— Судя по тому, как он пишет, «не наоборот».

— Напиши ему, что ты нашла мне применение, и пока я не могу ответить.

Я хмыкаю:

— Если он просто твой помощник, то я бы избегала таких двусмысленностей.

— Он не просто помощник, — просто говорит Артем. — Роман — мой партнер и директор «Эссенсес». Просто иногда он держится в тени, иногда я. На определенных этапах нам это важно.

— Ты пугал меня, что уволишь его, если я заведу с ним шашни, — тонко колю я.

— Роману были очерчены четкие границы, которые не следует переступать. Он должен был сделать твое пребывание у нас приятным и дать понять, что ты не одна. Не смотри так. Ты ему нравилась, но ему нравятся все симпатичные и харизматичные девушки. Никаких шашней вы бы априори не завели.

— Значит, ты решился на партнера. Я думала, что ты одиночка.

— Ты многое обо мне думала неверно, как и я о тебе.

Я пишу Роману, что с его партнером все в порядке. И встречаться нам нужды больше нет. Роман отвечает смайликом, отдающим воинское приветствие.

Следом, будто чувствуя, что про нее забыли, появляется Норка.

«Ты с ним?»

Я раздумываю, что ответить. Подмывает, конечно, написать, что да, с ним. Но кого она имеет в виду. Романа или Артема? Должна подразумевать Романа. Но ведь это Норка…кто знает, что у нее на уме. Пишу: «Я с Артемом».

«Я его и имела в виду».

За сообщением следует фотография. Норка и Роман, прислонившись головами смотрят прямо на меня.

— Что это?!

— Встреча директора «Эссенсес» и пиар-менеджера «Территорий», — как можно небрежнее говорю я. — Ты не собираешься часом в какой-нибудь экстремальный тур?

— Уже с головой в нем. Куда экстремальней. Откуда они знакомы?

Я вздыхаю — если бы только знакомы.

— Ты вчера отправил Аню ко мне с пакетом еды и бутылкой шампанского, а потом в это же место послал Романа. Как думаешь, откуда они знакомы?

— Аня ушла в обед. А Роман доехал до тебя в начале восьмого.

— Господи, тебе еще познавать и познавать женщин, — фыркаю я.

— Ну-ка покажи еще раз фото.

— Да, ты все правильно понял, — говорю я, пряча телефон в карман. — В случае с Аней у Романа не было четких инструкций, хотя если бы и были, ей было бы наплевать. Там заискрило с первой секунды. Мы не знали, куда деться.

— Мы?

— Мы с Иринкой.

— С той самой воинственной Иринкой? Она хорошо по мне прошлась? То-то я думаю, что это уши у меня горели весь вечер.

— Ты сам запалил костер. Спасибо скажи, что Роман поспособствовал его затуханию.

— Поспособствовал. И одновременно запалил собственный.

— Аня его не обидит. К тому же сам говорил, Роман не лыком шит.

— Как хорошо ты все запоминаешь.

— Мы это выяснили еще на мосту.

Артем улыбается.

— Да, незабываемый вечер откровений с ароматом чеснока.

— И с массажным допингом.

Улыбка становится хмурой.

— Она рассказала.

— Ты ее так ошарашил этим, что она не смогла держать это в себе.

— Это был акт отчаяния.

Защищайся, не защищайся — дело сделано.

— Который перерос в акт оправдания?

— Нет. Мне кажется, если я бы не пришел к тебе тогда ночью, то сошел бы с ума.

— Не говори глупостей. Ты бы просто пострадал денек от похмелья. А потом все стало бы как прежде.

Артем не отвечает. Поворачиваем в молчании. Раз. Другой.

— Ты кажется хвалилась недавно своей интуицией? — спрашивает вдруг он севшим голосом. — Почему она не работает в отношении меня?

— Еще как работает. Скажи, где я была не права?

Он не отрывает глаза от дороги. Мы еле едем. Он должен сейчас повернуться. Но нет. Мне достается лишь его профиль.