Предварительное дознание

Я жил в одной комнате с Камилой и Маем. Квартира у тётки была огромная – она получила её от государства после рождения близнецов. В ней находились и шикарная кухня с керамической плиткой с индийскими мотивами, и огромная гостиная с плазмой на полстены, и несколько гостевых спален, пустых и необжитых. Однако я возился с малышами с их младенчества и по привычке продолжал ночевать с ними в одной комнате. Жил, заботился, водил в школу и кормил завтраками. Не пытался заменить им мать, просто Анна не любила общественные места и потому старалась не появляться в школе, как и в детском саду, а до этого и в группах поддержки молодым родителям.

Так что, несмотря на отвратительное состояние и желание пропустить рабочий день, пришлось встать и выполнять свой общественный долг.

Шкаф Камилы был под завязку забит розовыми платьями с оборками, кружевными колготками и лакированными туфельками. Все кому не лень, каждый случайный знакомый, считал своим долгом сделать ей подарок. Камила росла как маленькая принцесса, хоть я и старался привить ей уважение и терпение к окружающим, она всё равно разительно отличалась от своих одногодок. Девочек в этом мире осталось так мало, что их все воспринимали как сокровище и старались превратить их жизнь в сказку, забывая о том, что они такие же люди, как и мы.

В шкафу Мая было много светлых рубашек пастельных тонов, клетчатых старомодных штанишек и подтяжек с картинками из мультфильмов. Вроде и мальчишеская одежда, но такая, что явственно показывала необычный статус Мая. Единственный, пожалуй, аксессуар из его вещей, который точно не подошёл бы девочке – это очки в широкой оправе. Мой племянник – маленький мальчишка с затравленным взглядом, желал того же, что и его сверстники во все времена: запрыгнуть с разбегу в лужу или свалиться с велосипеда, не боясь упрёков. Но Анна старательно лепила из него идеального омегу: так же отводила на маникюр вместе с сестрой, и в парикмахерскую, где его волосам придавали форму удлинённого каре и подкрашивали пряди в более светлый тон.

И каждое утро сборы в школу превращались в катастрофу.

Камила одевалась в считанные минуты – приготовленное выглаженное платьице, собранный портфель и коробка с завтраком. У неё всё было аккуратно и безупречно. Май же ворчливо комкал очередную рубашку, заявляя, что он ненавидит бежевый, а светло-бирюзовый его бесит, и, если я не выкину эту розовую с лиловыми полосками приталенную рубашку, он порежет её ножом. Май ненавидел надевать то, что покупала ему Анна. Мои же подарки тётка тайком отправляла в утилизатор.

– Послушай, эта почти коричневая. Нейтральный цвет и подходит к твоим брюкам.

– Она девчачья! Камила такие носит!

– Не ношу… – сестра сморщила носик.

– Все альфы в нашем классе будут над ней смеяться! – Май устал бороться и теперь просто плакал. – Меня все там ненавидят, потому что одеваюсь как девочка. Они обзывают меня девчонкой с длинной писькой. Не хочу больше носить такое!

– Сегодня же куплю тебе синюю. Обещаю! – а я устал кормить его обещаниями. Даже если принесу ему новую рубашку, даже если куплю чёрные джинсы или спортивные штаны, Анна всё равно всё сделает по-своему – невозможно идти ей наперекор. Потому что не хочу с ней ссориться – она их мать, и запросто может просто выставить меня за дверь и запретить с ними общаться.

Стоило сходить в школу и поговорить с учителем. Сделать это надо было уже давно, но обычно я был занят своими проблемами. Продолжать с этим тянуть – разрушать жизнь мальчику. И дело явно не в одежде: одноклассникам Мая что-то не то вкладывают в голову учителя или их родители.

На работе меня возможно уже и не ждали, и потому со спокойной совестью я задержался в школе, рассчитывая поговорить с учителем. Школ в Берлине осталось всего четырнадцать, классы получались крохотными, и учителей имелось с избытком. В классе кузенов всего десять учеников и, кроме Мая и Камилы, – все остальные альфы или беты. Камила – единственная девочка на весь поток, и вокруг неё постоянный ажиотаж и множество поклонников. Май на фоне сестры терялся, его будто оттесняли в сторону, от этого и без того подавленная личность могла окончательно сломаться. Но Май, так же как и Камила, в будущем будет составлять ту немногочисленную треть населения, что может дать потомство и продолжить наш род. Май так же ценен, как и Камила. И школьники, их родители и особенно учителя должны это понимать.

– Добрый день господин Мюллер, – мужчина в сером костюме и с сухим голосом недовольно поморщился, но все же пожал мне руку. – У нас уроки через десять минут, вы что-то хотели?