Предварительные решения

– А ты все спокойно просчитай, обоснуй и к товарищу Сталину обратись. Для начала хотя бы один такой центр, в качестве эксперимента, создать. Хотя бы для Москвы.

– Так, давай последний пункт. А то уже охота парашют схватить и выпрыгнуть куда глаза глядят, только подальше от тебя.

– Единое информационное поле, совместное с ПВО на всех угрожающих направлениях. Для начала хотя бы от Черного моря до Балтики. Это значит…

– Да знаю я, что это значит! Значит, пост ВНОС по рации передает сообщение на аэродром, где истребители базируются. Те сразу штаб дивизии извещают, дальше по цепочке округ, затем Москва.

– Ну, примерно так. Только посты ВНОС – это позавчерашний день. Полагаться только на зрение и слух, указывать направление врага полотнищами, расстеленными на земле – каменный век какой-то. Ты же слышал про радиолокаторы РУС-1 и РУС-2?

– О господи! Зачем ты послал на мою голову этого гоя!

– Чтобы спасти одного еврея, его семью и множество других советских людей. Так что решили, товарищ генерал-лейтенант авиации?

– Тебе ведь мало будет одной моей подписи. Ты хочешь, чтобы я еще что-то сделал. Что?!

– Разворачиваем самолет и садимся на любой аэродром Московского округа. А там ты как генерал-инспектор проводишь учения в обстановке, максимально приближенной к боевой. Пусть пару суток поработают на пределе возможностей. А потом посчитаем, сколько самолетов останется в строю, а сколько по тем или иным причинам выбудут.

– Почему Московский округ?

– По имеющейся информации, генерал-лейтенант Пумпур, мягко говоря, занимаемой должности не соответствует. Вот пусть идет с Копцом на понижение, а ты поставишь своего человека и будешь эксперименты экспериментировать.

– Жестокий ты человек, майор.

– Решай, Яков!

«Легко сказать – решай. Заключение комиссии да слова Самойлова – и на этом основании рискнуть карьерой? Положим, предыдущие проверки авиация Западного округа проходила на отлично. Если он не ошибается, 9-я САД вообще одна из лучших в стране. С другой стороны, Самойлову же до фонаря, как летчики строем маршируют или в какой цвет казармы окрашены. Он же въедливый, как вошь, обязательно до сути доберется. Тут ведь главное, в каком свете и кому эти выводы будут озвучены. Лично товарищу Сталину? Скорее всего. Майор против Кулика выстоял, а Рычагов-то похлипче будет в плане всякого такого подковерного. А если я проведу эту проверку боеготовности, то, считай, с майором буду повязан. Тогда нужно будет до конца идти. Черт, а ведь Московский округ тоже всю зиму не летал! Это сейчас что же, майор ждет аварию? Тогда после заключения по ЗапВо это как жирный восклицательный знак будет. А весной посыплется молодняк.

Так-с, а если я с Виктором? Он ведь не сомневается, что свалит Рычагова, значит, чувствует за собой силу. Откуда? Он ведь со мной сейчас точно не как представитель Сталина или Берии говорит. Им со мной возиться смысла нет. А ему есть. Почему? Потому что никого у него в авиации сопоставимого со мной по влиянию нет. Если он реально хочет все эти реформы провести, я ему, получается, нужен позарез. Правильно, он так и говорит. Мы с ним за этот год более-менее сработались, я ему в роли начальника ВВС определенно предпочтительней Рычагова. А человек, который такие реформы провернет, в историю авиации попадет однозначно. Так, не отвлекаться.

Выбор простой: не поддерживаю майора – меня расстреляют. Поддерживаю – становлюсь реформатором ВВС, если, конечно, сразу из армии не турнут, как нашкодившего котенка. И сделать я его должен, основываясь только на словах Самойлова. Вот и думай. С другой стороны, а так ли я рискую, проведя эту внеплановую проверку какой-нибудь авиачасти Московского округа? Обвинят в излишнем рвении? Все пройдет хорошо, так хорошо. А если в самом деле в части проблемы с боеготовностью, так моя прямая обязанность – эти факты вскрывать».

Генерал-лейтенант авиации товарищ Смушкевич поднялся с кресла и повел плечами. Если бы он видел себя в этот момент со стороны, то поразился бы, как изменилась его осанка и заблестели глаза.

– Ноги затекли, Яков Владимирович?

– Да. Пройдусь до пилотов. Мы меняем курс.

Глава 14 ВВС или самолетики? Часть 3. Кузнечики – Кремль

28 февраля 1941 г. Подольск. Аэродром Кузнечики

Уже на подлете к Москве пилот вызвал Смушкевича в кабину.

– Чего там у вас еще?

– Кузнечики запрещают посадку, товарищ генерал-лейтенант.

– Кто?! Ты пьян, капитан?

– Аэродром так называется, товарищ генерал-лейтенант. Кузнечики.

– Так и говори. Почему запрещают?

– Не знаю, может быть, полоса не расчищена или по метеоусловиям.

– Долбодятлы. А сесть сможешь?

– Смогу, товарищ генерал-лейтенант.

– Так садись. А почему я тебя раньше не видел, капитан? Новенький?

– Да, товарищ генерал-лейтенант. Перевелся с Украины из 226-го бомбардировочного полка.

– Говори «Яков Владимирович», от твоего «тащгенралейтенант» зубы сводит. А что ж тебе на Украине не служилось?

– Жена у меня из Подмосковья. Сына ждем.

– Сына – это хорошо. Звать-то тебя как?