Предвечный трибунал: убийство Советского Союза

Тогда же под шумок пропололи штатских, которые к полету уж никакого отношения не имели. За полгода сменили больше половины министров, секретарей обкомов и прочих управленцев. Увольняли лучших. Старые кадры мешали гробить страну.

Еще деталь.

Офицеров в основном гнали из армии или понижали по должности. А вот подполковника Карпеца судили. Помните – того самого, который до последнего тянул с приказом на взлет истребителя и передачей информации наверх? Его вина бесспорна и очевидна.

Судили, да. Карпец получил 5 лет – за… нарушение правил несения боевого дежурства. Как думаете, сколько отсидел? НИСКОЛЬКО. В феврале 1988-го вышел по амнистии!

Что отлично укладывается в версию о заговоре, в котором он состоял…

Русту дали четыре года, но уже в августе 1988-го помиловали и отпустили на родину. «Сессну» вернули немецкому аэроклубу. Чего своих-то наказывать?

Сейчас Руст жив-здоров. Дважды судим в Германии – за покушение на убийство и за кражу свитера. Вроде больше не летает, в связях с органами не замечен. Кажется обычным придурком-авантюристом… Все это в версию спецоперации вроде не вписывается: ненужного свидетеля следовало убрать. Но поскольку каждый понимает, что «следовало убрать», его могли оставить в живых именно для заметания следов. Если б умер вскоре после полета, в заговор уверовали бы все…

Возможно, его использовали втемную: он сам не знал, кому служит. Уцепили за юношеский максимализм, жажду славы; научили мастерски летать, снабдили информацией об особенностях работы советской ПВО – но в детали операции посвящать не стали. Потому и жив.

Конечно, это лишь гипотезы. Но разгром армейского руководства – факт.

И еще пара фактов.

2-3 декабря 1989 года Горбачев и новый американский президент Дж. Буш-старший общались на Мальте, на борту теплохода «Максим Горький», пришвартованного к пирсу в Ла-Валетте – в шторм, при качке, из-за чего пресса глумилась:

– Саммит с морской болезнью!

Вы удивитесь, если я скажу, что на встрече не подписали никаких соглашений? Точь-в-точь как в Рейкьявике. И оба лидера опять назвали встречу поворотной и важнейшей.

Чем же они занимались?

Судя по всему, обсуждали подробности раздела СССР, введения рыночной экономики, конверсии, демократизации и прочих убийственных для России новинок[199]. Впрочем, о чем я? Какое «обсуждали»? Буш давал указания своей марионетке.

В июне 1990-го во время визита в США Горбачев за чашкой чая мимоходом брякнул Бушу, что согласен отпустить объединенную Германию в НАТО (до того подразумевалось, что она должна остаться нейтральной). Даже Буш этого не ожидал – и попросил повторить сказанное. Отчего не повторить-то? За Горби не заржавеет.

А дальше дело техники…

* * *

Пока я все это вспоминал, перерыв кончился. Все вошли в зал, и Прокурор сообщила:

– Чтобы обрисовать некоторые детали измены, мы приглашаем свидетеля Фурсова.

Откуда она знает, кого я сам хотел бы услышать? Мы ж не сговариваемся! Телепатия, что ли?

И почему ее лицо мне так знакомо?…

Он вошел – лысый и в очках, как большинство участников процесса, но еще сравнительно молодой. Историк, директор Центра русских исследований, заведующий отделом Азии и Африки Академии наук, главный редактор журнала «Востоковедение и африканистика», академик Международной академии наук и прочая, прочая, прочая…

Фурсов

Он ничему не удивился, а зрелище Горбачева на скамье подсудимых заставило его сказать:

– Ну что ж… Браво.

– Андрей Ильич, был ли распад СССР объективно неизбежным – или его намеренно развалили? – спросила Прокурор. Вообще-то мы выяснили это уже на второй день, но ей почему-то захотелось начать издали.

– Все социальные системы когда-то умирают, – сообщил Фурсов[200]. И продолжил: – Но Советский Союз явно умер преждевременно. Да, в нем были противоречия, были кризисные явления – но они носили структурный характер, кризис не был системным. Был вполне возможен переход от одной структуры советского типа к другой.

– Вы можете это чем-то подтвердить? – вклинился Адвокат.

– Конечно. Например, в 88-89-м годах в СССР по приглашению властей работала группа американских экономистов во главе с нобелевским лауреатом Василием Леонтьевым. Они изучили обстановку и пришли к выводу, что советской экономике не нужны системные реформы, переход к капитализму не требуется.

Прокурор спросила:

– Как на это отреагировал Горбачев?

– Он им сказал: спасибо, до свиданья. Нашим реформаторам нужен был совершенно другой ответ.

Подсудимый тужился что-то вспомнить, даже пятно тер; Адвокат смотрел на него выжидательно. Но так они ничего и не родили. А Фурсов продолжил: