Предвечный трибунал: убийство Советского Союза

– Историк Фернан Бродель писал: «Капитализм является порождением неравенства в мире; для развития ему необходимо содействие международной экономики. Капитализм вовсе не мог бы развиваться без услужливой помощи чужого труда». Уточню: «развиваться» в данном случае означает «существовать». Бродель изучал Британскую империю и пришел к выводу, что выжить она могла исключительно за счет грабежа колоний.

– Я попросил бы вас не отклоняться так далеко, – вмешался Адвокат. – Никакой Британской империи давно нет!

Политолог улыбнулся:

– Ну, это небесспорно… Однако сейчас не об этом. Допустим, Британской нет – но есть американская! А в США, напомню, живет 5 процентов населения Земли, – но потребляют они 40 процентов ресурсов. То есть тоже живут не по средствам, за чужой счет. По сути, весь мир сейчас – колония Соединенных Штатов; или шире возьмем – Запада. Другой французский ученый подтвердил: «Запад построил себя из материала колоний». А теперь простой вопрос: имел ли колонии Советский Союз?

– Колониями были республики, Москва их грабила! – сообщил из зала все тот же профессиональный русофоб.

Судья беспорядки не пресекал. Похоже, ему самому был любопытен ход дискуссии.

– Если б они были колониями, – парировал свидетель, – то, освободившись от «имперского гнета», немедленно разбогатели бы. Разве не так? Грабить-то их перестали! Но что мы видим? За двадцать лет независимости от Москвы все они обнищали до крайности. Значит, они были антиколониями: не они Центр содержали, а наоборот.

– Продолжайте, – заинтересованно сказал Судья.

Но Кара-Мурза и так спокойно вел дальше:

– Не имел Союз колоний, не имел «услужливой помощи чужого труда», все зарабатывал сам. А это означает, что капитализм в нем построить было невозможно! Войти в капиталистический мир мы могли лишь в роли колонии – что и произошло. Так что в данной конкретной ситуации плановое социалистическое хозяйство было не только наиболее эффективным, но и единственно возможным для выживания страны.

– Чушь! – уверенно заявил либерал-невидимка, и тут уж Судья погрозил ему пальцем, ибо глубина аргументации поражала.

А Кара-Мурза закончил, обратившись к Горбачеву:

– Обобщу сказанное. Экономику вы унаследовали настолько прочную, что вам пришлось рушить ее целых шесть лет, прежде чем она обвалилась.

Прокурор подхватила:

– И первым вашим шагом по разгрому экономики стала антиалкогольная кампания…

– Вызываю свидетеля Рыжкова! – нервно выпалил Адвокат. – Мы имеем право представить контраргументы!

Ну и ну… Неужто дела Горби настолько плохи – что его больше некем защищать?

Судья не возражал. Снова явился бывший премьер. И Адвокат вцепился в него:

– Николай Иванович, скажите: поздняя советская экономика была эффективной?

– Скорее нет, – отозвался Рыжков.

Подсудимый облегченно вздохнул и пожал адвокатскую руку. По залу прокатился ропот.

– Поясните, – потребовал Судья.

Глава правительства ответил:

– Сначала жесткая плановая система спасла страну. Ее ведь создали в 30-х ради индустриализации, без которой мы не справились бы с вермахтом! Затем именно план позволил сказочно быстро восстановить хозяйство, а в холодную войну достичь паритета с Западом. На том этапе плановая экономика работала оптимально.

– Что случилось дальше? – не отлипал Адвокат.

– Постепенно народное хозяйство стало отставать от возросших запросов населения. Чрезмерное планирование сковывало инициативу на местах. В середине 60-х годов предсовмина Косыгин начал экономическую реформу; базовых устоев она не затрагивала, но давала предприятиям определенную свободу. Я тогда руководил Уралмашем и был весьма удовлетворен смягчением жесткого контроля. В итоге реформы восьмая пятилетка (1966–1970 годы) имела самые высокие экономические показатели.

– Но что-то этому помешало? – сочувственно спросила Прокурор.

– Увы, после пражских событий 1968 года реформу свернули. Дальнейшие попытки вернуться к ней успеха не имели. И экономика с современными задачами уже не справлялась.

– Свидетель Кара-Мурза, как вы объясните расхождение показаний – ваших и свидетеля Рыжкова? – строго осведомился Судья.

Оказалось, что политолог не исчез, а сел в зале и незримо участвовал. Он ответил:

– Николай Иванович возглавлял правительство – и, стало быть, тоже отвечает за тогдашние дела. Так что…

В недомолвке Кара-Мурзы отчетливо читалось, что Рыжков хочет отмазаться.

– Допустим, – сказал Судья. – Николай Иванович, продолжайте.

Премьер хотел возразить Кара-Мурзе, но… Тот ничего открытым текстом не произнес, и протест будет нелепым. Да и вообще: может, не все догадались, о чем он; а скажу – и сам себя выдам… Все это промелькнуло в голове Рыжкова мгновенно, он сделал вид, будто ничего не случилось, и продолжил рассказ:

– В 1983 году новый генсек Андропов поручил нам изучить экономическую ситуацию и подготовить предложения по ее реформированию.

– Нам – это кому? – переспросил Судья.

– Нам – это нам, – внезапно бросил с места подсудимый, все повернулись к нему.

Рыжков подтвердил: