Предвечный трибунал: убийство Советского Союза

Нет, тут что-то другое…

Судья возгласил:

– Сегодня мы разберем тему «подрыв обороноспособности». Слово предоставляется истцу.

Я вышел к трибуне. Говорить предстояло много; я собрался с духом и начал:

– Позвольте, я обобщу то, что вычитал и услышал, до чего сам додумался… Чтоб лишних свидетелей не звать. Можно?

– Извольте, – согласился Судья.

И я начал издалека:

– При Сталине СССР достиг небывалого величия. Даже не СССР, а Россия вообще, за всю известную историю. В конце 40-х наша армия была сильнейшей в мире, экономика возрождалась фантастически быстро, цены снижались каждый год… Нами открыто восхищалась половина планеты, другая половина уважала втайне.

– Да, но какой ценой? – вмешался Адвокат.

– Намекаете на репрессии? Ясное дело… Но их масштаб чудовищно преувеличен либералами. Некоторые доврались до заявлений типа «полстраны сидело, полстраны охраняло», «сотни миллионов жертв»… Это абсолютная чушь. Народ в массе вообще не знал, что происходят какие-то «репрессии».

– Это с чего такой вывод? – показно изумился Адвокат.

Я объяснил:

– А вы вспомните шок после XX съезда! Хрущев вбросил «развенчание культа», и люди впервые узнали, что в стране, оказывается, «творился массовый террор». Если бы все в нем участвовали, никто б даже не удивился, что уж о шоке говорить…

– Аргумент интересный, но юридически нечеткий, – заметил Судья.

Я кивнул:

– Вы правы. Однако хватает и документов. Давным-давно опубликованы цифры из архивов НКВД. В лагерях и тюрьмах сидел меньший процент населения, чем в ельцинской РФ. По политическим статьям расстреляно меньше семисот тысяч – за тридцать три года, включая свежайшие отголоски Гражданской войны и Великую Отечественную. – Тут я повернулся к Адвокату: – Или вы считаете, что в стране не было белогвардейцев, диверсантов, шпионов, полицаев и власовцев? Все дела фальсифицированы?

– Как адвокат я должен сказать… – с апломбом начал мой оппонент, но потом как-то смешался и признал: – Враги наверняка были…

Горбачев и Яковлев вскинулись на него, но правота моя была столь очевидной, что ничего вякнуть они не посмели.

– Итак, при Сталине мы достигли максимального величия, – вернулся я к теме. – Но цена – да, цена была: предельное напряжение сил. На износ работали… И вот война позади, хозяйство восстановлено, жизнь входит в берега – захотелось расслабиться. Ну устали! Хрущев это уловил и сказал: раньше был кошмар, ГУЛАГ, культ личности – а теперь все просто чудно! Я на белом коне веду вас к коммунизму, его увидите буквально вы. Вот что он писал в новой Программе партии…

Тут мне пришлось вынуть листочек, ибо в здравом рассудке такие словеса наизусть не учат:

– «В ближайшее десятилетие Советский Союз превзойдет США по производству продукции на душу населения; всем будет обеспечен материальный достаток; колхозы и совхозы превратятся в высокодоходные хозяйства; в основном будут удовлетворены потребности советских людей в благоустроенных жилищах; исчезнет тяжелый физический труд; СССР станет страной самого короткого рабочего дня[127].

В итоге второго десятилетия (1971–1980 годы) будет создана материально-техническая база коммунизма, обеспечивающая изобилие материальных и культурных благ; советское общество вплотную подойдет к осуществлению принципа распределения по потребностям, произойдет переход к единой общенародной собственности. В СССР будет в основном построено коммунистическое общество»[128].

Понимаете, о чем тут? Врагов у нас нет, благодать тотальна, следующая остановка – рай. К чему это привело? Все расслабились.

– И что в этом плохого? – удивились из публики.

– Всего лишь то, что враг-то униматься не хотел! В 48-м году американский Совбез принял директиву 20/1, текст в точности не помню, но смысл тот, что Россию надо долбать, даже если из нее уйдут коммунисты. Сталин это понимал, потому и говорил о нарастании классовой борьбы – этим модным эвфемизмом он называл русофобию.

– При чем тут русофобия? – перебил Адвокат. – Это антикоммунизм!