Предвестник

Но краски его фантазии угасли, когда он приготовился к неминуемому. Он собирался сказать незнакомцу на той стороне связи, что набрал не тот номер.

Он набрал последнюю цифру и кашлянул. Телефонные гудки были протяжными и одинокими, а потом…

— Здравствуйте, вы дозвонились до Амелии Стерлинг, — стало слышно милый голос, и сердце Дилана сжалось. — Боюсь, я не могу сейчас подойти к телефону, так что оставьте сообщение, чтобы я могла как можно скорее перезвонить. Спасибо!

Раздался писк.

Горло Дилана сжалось. Он не мог говорить. Он едва мог думать. Столько лет. Его глаза жгло. Столько лет его отец поддерживал эту линию живой, чтобы звонить ей. Чтобы слышать ее голос.

Чтобы хранить ее.

Еще один писк, звонок закончился. Дилан опустил трубку на подставку, глядя в окно на мутный мир вдали, не зная, прав ли Алекс.

Дилан остановился в половине квартала от кладбища, сидел, прижимая руки в перчатках к рулю. Он слушал, как проносятся мимо машины. Голоса людей, проходящих мимо него. Он ждал, надеясь, что что — то — мысль, звук, звонок или даже время — подскажут ему решение. Но хватило взгляда на букет красных роз на пассажирском месте, чтобы разжечь его решимость.

И он схватил букет и пошел к большому входу кладбища: к высоким и изящным вратам, отделяющим прошлое от настоящего.

Он прошел порог и отправился на зеленые земли с белыми надгробиями.

Неподалеку белые цветы вишни облаками висели над землей.

Чарующие. Разбивающие сердце.

Быстрее, чем надеялся, Дилан оказался у места упокоения матери:

— Амелия Холт~

— Роза без шипов~

Так отец называл ее…

Дилан опустился на колени и положил букет у надгробия, а потом смотрел на имя матери с глубокой болью внутри.

— Мам, — он выдавил звуки, горло сжималось. — Прости, что так долго, — он сглотнул комок боли в горле. — С каждым годом становится все тяжелее.

Надгробие его матери покачивалось перед глазами, слезы навернулись на глаза. Впервые он мог облечь в слова то, что ощущал всю жизнь:

— Я просто не хочу просыпаться в один из дней… и быть старше тебя.

Он опустил голову и заметил одуванчик на могиле матери. Он нахмурился, а потом понял, что букет красных роз, что он принес, пропал. Он поднял голову, и его глаза расширились от вида океана одуванчиков, покрывших землю толстым ковром ярко — желтого цвета. Океан, в котором выглядывали белые надгробия, словно тонули.

«Как?..» — его сердце колотилось, он озирался. Вокруг не было ни клочка травы. Когда он посмотрел на надгробие матери, из букв потекла кровь.

Он попятился и увидел за могилой матери мужчину. Мужчину в черном, чье лицо было раскрашено в стиле черепа.

— Кто вы? — Дилан с опаской поднялся, глядя на жуткое лицо Мрачного жнеца.

Одуванчики от этого качали превращаться в белые шары, словно время ускорилось. За секунды желтое поле лишилось цвета.

Словно монета перевернулась с весны на зиму.

Дилан посмотрел на незнакомца перед собой, его глаза сияли. Дилан начал пятиться, но лодыжка ударилась о пень мертвого куста. Он опустил голову и понял, что это не пень. Рука торчала из могилы матери.

— Помоги! — приглушенный голос Нив раздался из — под земли.

— Нив?! — Дилан опустился, чтобы схватить ее за руку, но она погрузилась ниже. — НИВ! — он принялся рыть землю пальцами, но кончики пальцев Нив оставались вне досягаемости. А ее приглушенный голос пропал в глубинах земли. — НЕТ! — закричал в ужасе Дилан. — НИВ!

— Выбирай, — прошептал Мрачный жнец.

Дилан поднял голову, тело дрожало, и он увидел, что все надгробия, окружавшие их, парят в воздухе. Зависли над поверхностью. Там, где падали их тени, земля начала проваливаться, формируя глубокие темные и прямоугольные могилы.

— Дилан!

Крик Нив далеко сзади заставил Дилана оглянуться. Он бросился в ее сторону, перепрыгивая проваливающиеся могилы по пути. Он уклонялся от безымянных надгробий, летящих на него, замер у могилы, где…

«Ее тут нет!» — он смотрел в могилу, но тянулся лишь в темную пустоту.

Он поднял голову среди облака белых семян одуванчиков, которые поднял при беге.

«Она у него», — он стиснул зубы от мысли о Жнеце и вскочил на ноги. Но его плеча коснулись.

— ПРОЧЬ, — он замахнулся и чуть не попал по цели.

— Эй… — морщинистые ладони старика поднялись в воздух в жесте мира. — Вам нужно уйти, — подчеркнул он последнее слово, — или я вызываю полицию.

Тяжело дыша, Дилан начал пятиться, но вздрогнул от ощущения, словно оказался на краю утеса.

Старик схватил его за руку и удерживал на месте. И Дилан вдруг увидел лица дюжины незнакомцев, глядящих на него.

«Церемония», — понял он, темная вуаль кошмара начала подниматься.

Старик потащил его от края могилы, но Дилан от стыда попятился и бросился к главному входу на кладбище.

Он врезался в кого — то, выходя из ворот, но даже не оглянулся, а продолжил идти.

Как только он забрался в машину, он прижал ладонь к пульсирующему лбу. Боль и паника крутили его внутренности, и он выдавил стон и согнулся пополам. Он впился в руль обеими руками, прижался к нему лбом и сдвинутыми бровями.