Предвестники конца: Развеивая золу

— Нужно будет изготовить оружие, например, молот для старшего сына Одина, — медленно произнесла Гулльвейг, смакуя вино. — Тор — большой и сильный ас, а значит, и оружие должно быть ему под стать, которое поможет повелевать громом и молниями. И главное: никто кроме него самого не должен будет пользоваться им, иначе смысла в нём не будет.

Андвари скрестил руки на груди:

— Для такого понадобится нанести узор из рун и применить магию крови.

Гулльвейг согласно кивнула, выудив из рукава тот самый серебряный сосуд с кровью Тора, который передал ей Фрейр, и положила его перед собой.

— Тор наверняка захочет сотрясать небеса Мидгарда одним ударом молота, — продолжила ван. — Так что он должен быть крайне тяжёлым.

— Чтобы удержать такую махину, понадобится великая сила, — кивнул Андвари, покручивая меж пальцев серьгу. — Лучше сразу сделать перчатки и пояс, которые будут увеличивать мощь Тора.

— А вы и такое умеете? — удивился я. Обижать мастерство дверга сомнениями не хотелось, однако если они и вправду могли создавать столь особенные предметы, то почему асы ещё не обзавелись подобными артефактами — непонятно.

Андвари тихо рассмеялся:

— Я — нет, но у меня есть знакомые отличные кузнецы, которые с лёгкостью выполнят заказ.

— Тогда почему к вам раньше никто не приходил с подобными просьбами? Неужели Всеотцу неизвестно о вашем таланте? — допытывался я.

— Один не лезет в дела Свартальфхейма и за это спокойно получает всё, что просит, — холодно произнёс дверг. — Луки, копья, мечи, горны — всё, что угодно. Попросил бы он о подобном оружие, то наверняка и его бы сделали, однако Один о подобном просто не знает и никогда не должен прознать о нём. Пускай уж лучше считает, что пояс и перчатки — дар нашей доброй воли, и ничего более.

Я понимающе улыбнулся, стараясь игнорировать явную угрозу, которой сочились речи Андвари. Впрочем, его можно было понять — секретами о собственном могуществе никто не захотел бы делиться просто так. А если Один прознает о их возможностях, то тогда кузницы Свартальфхейма будут работать только ради него одного. Интуиция подсказывала, что ни Андвари, ни Хрейдмар, ни любой другой дверг не хотел бы подобной участи.

— Хорошо, я вас понял, но тогда в ответ утолите моё любопытство: зачем вам понадобилась кровь Тора? Что-то вроде заговора? — допытывался я.

— Мы смешаем кровь Тора с капелькой моей золотой и после создадим молот, — томно произнесла Гулльвейг, протягивая двергу серебряный сосуд. — Видишь ли, Локи, без моей крови оружие не сможет взывать к сейду, иначе говоря, ничем не будет отличаться от молота людей. А собственных сил для заклинаний Тору, боюсь, не хватит.

Мысли роем завертелись в голове, вспоминая посох, что Фрейя преподнесла в дар Одину в день нашего общего знакомства. Пристально следя за мной из-под пушистых ресниц, ван расплылась в торжествующей улыбке:

— Догадался, смышлёный, — подмигнула она. — В посох Одина добавлены серебро и капля крови Фрейи — особый состав для его колдовства. А помнишь тот драгоценный камень на навершие посоха? Его помог мне раздобыть как раз Андвари — он заменяет послушание золота, а ещё выглядит более эффектно — самое то для верховного.

Вдвоем они уставились на меня, ожидая реакции, а я не мог понять, злюсь или восторгаюсь смекалки ванов, которые использовали любую мелочь, чтобы показать, кто сильнее и могущественнее. Но больше всего настораживала магия крови, про которую мало было написано, что пугало, ведь в этот самый миг я словно предавал друга и тех, кто вырастили меня. Пусть Один, Фригг и Хеймдалль с Бальдром были не идеальны, но Тор был моим другом.

— И каковы последствия от этой капельки твоей крови? — спросил я, прочищая горло и смачивая его глотком терпкого вина.

— В заговорённых и наполненных сейдом металлах таится огромная сила, что способна разрушить горы, — пояснил Андвари. — А если оружие соприкоснётся с золотой каплей крови, то и вовсе станет непобедимым. И как сказала Гулльвейг, боюсь, что собственных сил аса может не хватить на постоянном использование такого мощного оружия. Правда, есть один недостаток: владелец подобного артефакта, становится от него зависимым. Иначе говоря: отнимешь оружие и лишишься героя.

Он говорил прямо, и каждое слово звучало как приговор. Без оружия Тор не смог бы спокойно повелевать громом и молниями, а любое заклинание приносило бы ему страдания и приступы, как это было сейчас. А с молотом он становился всемогущим, но зависимым. Из двух этих крайностей я не предпочёл бы ни одну.

— Локи, — вкрадчиво произнесла Гулльвейг, накрывая мою руку своей, — выбирать не тебе. Когда Фрейр спросил у Одина, на что они готовы пойти ради могущества, тот сказал, что на всё. Так что уйми свои метания совести и не изводи себя: ты не в ответе за решения других. — Она резко встала со скамьи и, поправив платье, уточнила: — Андвари, ты не менял ничего? Мне нужно отойти, а после оставлю тебе набросок с рисунком рун.

— Всё по-прежнему, — улыбнулся дверг, проводив ван взглядом.