Предвестники Мельтиара

Но шум волн звучал наяву, не в воспоминаниях и мыслях. Я сделал глубокий вдох и ощутил вкус моря.

Лампа позади погасла, но следующая не зажглась. Я остановился, нащупал стену – такая же неровная, как пол, она кренилась, превращалась в свод туннеля – и вновь пошел вперед. Голос моря и свежий ветер стали моими маяками. И я понял: в устье пещеры – живая ночь, а не подземный мрак. Я уже видел рваный край скал, слышал крики чаек.

Несколько шагов – и я вышел из-под каменного свода. Надо мной простерлось небо, бескрайнее и темное, мерцающее звездами. Чистое, лишь у горизонта чернели полосы – облака или горы, не различить. Несколько мгновений я стоял, вдыхая звездный свет и грохот прибоя, а потом обернулся.

Позади меня была скала. Ни туннеля, ни ламп, ни входа в пещеру – лишь каменная стена, а над ней уступы и пики, черные изломы гор. Они выпустили меня и закрылись. Подарили мне свободу, но лишь с одной целью.

Я должен забрать с собой Лаэнара, увезти его за море.

Пощадили ли они других, живы ли все те, кто приплыл со мной? Я старался не думать ни о чем, но мысли кромсали изнутри, боль и страх переплетались в сердце.

Лаэнар! – позвал я.

Он откликнулся сразу – мысль быстрая и яркая, ищущая, иссеченная тревогой. Безмолвный голос Лаэнара сиял в ночи, словно натянутая струна, и я коснулся ее, пошел навстречу.

Я шел, и прошлое смешивалось с настоящим. В воздухе появился запах гари – я узнал его, таким был ветер над сгоревшим Фортом. Тонкая скользкая пыль липла к ступням, и она тоже была мне знакома: черная копоть, покрывавшая брусчатку. Море бушевало, белые гребни разбивались об огромную опрокинутую тень, и сперва мне показалось – вот корабль, на котором мы плыли на остров. Он вернулся, приник к берегу, жаждет снова уйти в песок. Но еще несколько шагов, и я понял – это другое судно. То самое, что дал нам король, но теперь лишенное мачты, с пробитым бортом, полусожженное.

На камнях рядом с кораблем я разглядел темные силуэты людей. Хотел позвать, но они уже увидели меня, побежали навстречу.

– Эли! – Голос Лаэнара был переполнен беспокойством и радостью, звучал в воздухе и в мыслях.

– Ты цел? – спросил Джерри.

Тин сказал что-то, Аник перебила его, слова разлетались в шуме прибоя, я не пытался разобрать их.

Только четверо: Джерри, Лаэнар, Аник и Тин. Перепачканные, отчаявшиеся и усталые – но живые. Лаэнар то и дело хватал меня за руку, будто боялся, что я призрак и сейчас исчезну. Джерри озирался, сжимал ружье. Аник хмурилась, на лице у нее были темные следы – что это, кровь или сажа? Тин не замолкал, продолжал говорить, но сила его почти стихла, шелестела чуть слышно.

Где остальные?

Разбитый корабль, копоть, запах гари и больше ни души. Я не мог ждать, я должен был узнать все прямо сейчас.

– Где Нима? – спросил я.

Ночь стала тихой, в ней звучали лишь ветер и волны, и я понял, что уже все знаю. Видение открыло мне правду, и Нима в том сне говорила: «Подожди меня».

Но где мне ждать тебя, Нима? Я должен плыть.

– Ее убили, – сказал Лаэнар. – Но я отомстил за нее.

Я не хотел отвечать, я знал: сейчас не время для этого. Но не сумел промолчать.

– Почему вы не уплыли? – спросил я. Слова разлетались, как брызги прибоя. – Я сдался, чтобы вы могли уплыть, предупредить, что нет смысла штурмовать горы! Вы должны были вернуться на остров, должны были сказать…

– Мы не могли тебя оставить. – Тин качнул головой, его крылья скрипнули, туманный шелест проснулся, заставил меня поперхнуться словами. – Мы пошли спасать тебя.

Я зажмурился, задержал дыхание, чтобы не крикнуть: вы не смогли бы спасти меня, не должны были пытаться, вот что вышло, зачем вы взяли с собой Ниму, зачем вы пошли, зачем…

Но если кто-то виноват – это я сам. Я не должен обвинять их.

– Почему тебя отпустили? – спросила Аник. Ее голос был тусклым, ветер заглушал его.

Я хотел ответить, но песня моей души поднялась из сердца – и не позволила. Я не могу рассказать сейчас все как есть. Аник лучше не знать.

– Почему отпустили вас? – спросил я и открыл глаза.

Аник переглянулась с Тином, Джерри хлопнул меня по плечу, сказал:

– Разве это важно? Главное, мы живы.

Я чувствовал: нужно уплыть до рассвета. Ночь и рисунок созвездий над головой говорили мне об этом: если мы не успеем, все будет напрасно.

Я стоял в воде возле опрокинутого корабля, волны разбивались о мои колени. Я готов был запеть, но сколько часов будет длиться песня? И все же не было другого пути: моя лодка пропала, и нам не на чем уплыть, только на этом корабле, пробитом и полусожженном. Я должен петь.

Я протянул руку, но не успел коснуться обшивки, не успел начать песню – она сама сорвалась с моей ладони. Беззвучный незримый поток коснулся тела корабля, потек, заполняя древесину и пустоты, исцеляя раны. Я молчал, но волшебство струилось из моего сердца, бесконечное и невесомое, и я был таким же – легким, как ветер, прозрачным, как взгляд Зертилена.

Словно заточение в глубине гор изменило меня и больше никогда волшебство не причинит мне боли.