Предвестники Мельтиара

Он был прав — но все же звенящий след уходил вперед, к скальной стене, еще далекой, но уже отличимой от неба. Я помнил эти места, мы пролетали здесь днем. Лишь отвесные скалы и пропасти — ни горных троп, ни деревень.

Но мы не повернули, мы мчались в потоке чужой песни, и я чувствовал другие следы среди ветров, десятки и сотни, старые и новые. Я смотрел в черноту, смотрел не отрываясь, — и понял, что песни захлестнули меня, я схожу с ума.

В скальной стене зажглась звезда. Сперва крохотная, она мерцала белым светом, разгоралась все ярче, росла. Она пылала, превращалась в солнце, и в глубине его сияли песни, неисчислимые, яркие, пронизывающие камень, уходящие в землю, уходящие в небо. Тысячи жизней были по ту сторону белого солнца, они сияли и пели, смертоносные и прекрасные.

— Вы видите это?! — закричал Джерри. — Горы открылись, открылись!!

Я понял, что я вижу.

Я видел ворота. Скальная стена разошлась, открыла туннель, — оттуда бил свет, ослепительно-яркий в ночи, там двигались тени, там был спрятан целый мир. Мы мчались туда, лодка дрожала и стонала от скорости и ветра, — но ворота уже закрывались, свет исчезал. Еще миг — и осталась лишь мерцающая звезда, а потом пропала бесследно.

Я отпустил весло, и лодка остановилась. Небесные реки качали ее, вокруг нас была тишина и ночь, больше ничего. Я смотрел вперед, в черноту, не в силах поверить.

— Они прилетают оттуда, — прошептал Тин.

Я кивнул.

Мы нашли убежище врагов. Город, скрытый в глубине гор.

18

— Я разрешил вам выбирать цель, — сказал Мельтиар.

Воздух все еще был холодным — когда мы вошли стены искрились ледяным узором, белый свет сиял нестерпимо, мороз обжигал горло. Сейчас мы сидели на полу, перед Мельтиаром, на островке тепла. Темнота волнами текла вокруг нас, замыкалась в кольцо, возвращалась к Мельтиару, разбивалась о его ладони, исчезала бесследно. Его темнота, звенящая и жаркая, способная уничтожить, способная исцелить. Я смотрела на черный поток, струящийся над полом, повторяющий свой путь снова и снова. Мельтиар никогда не говорил об этом, но я знала, — это его темный огонь, сила его души.

Белый узор на стенах таял, превращался в сверкающие дорожки воды. Наверху шуршали лопасти, смешивали жар темноты Мельтиара с холодом тающего льда. С каждым мгновением мне было все сложнее дышать.

Мельтиар вскинул руки, и темные волны покорились ему, исчезли.

— Я разрешил вам выбирать цель, — повторил Мельтиар. — Но я хочу знать, почему вы выбрали эту цель.

Тьма осталась в его глазах, искрящейся чернотой уходила в глубину зрачков, завораживала, не давала отвести взгляд.

Почему мы выбрали эту цель?

Решение, казавшееся вчера таким простым, распалось на сотни действий и слов, потеряло смысл.

Мы отправились за всадником, — и отряд бескрылых воинов погиб у стен Форта. Машина, вылетевшая следом за нами, пришла слишком поздно. Но они выполнили задание, а мы не достигли своей цели.

Я взглянула на Лаэнара. Он сидел неподвижно, смотрел вперед. Его новые крылья были сложены, прижимались к спине, сливались с одеждой. И даже не прикасаясь к нему я знала, — пламя, бушевавшее в нем вчера, не утихло, он хотел отомстить, еще сильнее, чем прежде.

— Я хотел убить всадника, — сказал Лаэнар. — И все еще хочу.

Мельтиар подался вперед, сжал его запястье. Крылья Лаэнара дрогнули, и так же на миг вздрогнул его голос.

— Он остановил нас дважды, — продолжал Лаэнар. — В третий раз подбил нашу машину. Это настоящий враг, я хотел убить настоящего врага.

— Мы не справились, — сказал Рэгиль, тихо, но твердо. Я не удержалась — взглянула на него и кивнула.

Мы узнали сегодня утром — всадник жив, мой выстрел не уничтожил его. Я не вернулась, чтобы добить его, и знала, что это правильно. Жизнь Лаэнара важнее смерти врага.

Никто не мог объяснить, что сделал всадник, как он разомкнул крылья Лаэнара, как смог лишить их силы. Мы готовились к сражению, но не справились, Рэгиль был прав.

Мельтиар обвел нас взглядом, отпустил Лаэнара, протянул к нам раскрытые ладони.

Наш ритуал, знакомый с детства.

Я коснулась его руки, и следом за мной Лаэнар, Амира и Рэгиль. Мы сидели молча — переплетенные пальцы, сжатые ладони, не различить где чья — Мельтиар и его звезды. Чувства текли сквозь тепло рук, отзывались в стуке сердец. Я слышала отчаяние и страстную устремленность Лаэнара, чувствовала, как звенит и зовет душа Амиры, как Рэгиль пытается успокоить свою бурю, — и сквозь все несутся черные искрящиеся потоки, жизнь Мельтиара. Его сила, наполняющая нас каждое мгновение, пылающая ярче всех звезд. Эта сила сейчас была почти спокойной, — ни радости, ни гнева, лишь тревога, дальняя и темная.

— Я ни в чем не виню вас, — сказал Мельтиар, глядя на Рэгиля. — Вы выбрали цель, и сделали все, как вас учили. Я хотел знать почему, я узнал, и теперь могу принять решение.

Он разжал руки и поднялся. Эхо его чувств еще было в воздухе, сквозило в каждом движении. Лед на стенах растаял, превратил их в мерцающие зеркала, и Мельтиар отражался многократно, черными всполохами на черных плитах.