Предвестники викингов. Северная Европа в I - VIII веках

Дружины, группировавшиеся вокруг конунгов, имели давнюю историю. Общеизвестен пассаж Тацита о юношах, стремящихся посту пить на службу к выдающимся вождям; они «собираются возле отличающихся телесною силой и уже проявивших себя на деле, и никому не зазорно состоять их дружинниками» (116; 13). Примечательно, что уже тогда дружина не была однородна, в ней присутствовали ранговые различия (там же). Несомненно, что этот институт — ровесник самой власти, которая не могла возникать на одном личном обаянии и авторитете вождя, но была изначально гармоничным сочетанием славы его собственных подвигов и страха окружающих перед открытым принуждением. Строго говоря, история сложения вокруг династий конунгов их военных отрядов и борьба руками членов этих отрядов за установление власти конунга на возможно большей территории и есть история генезиса государства.

Второй и третий тип вооруженных формирований — дружины. Подчеркнем, речь не идет о людях, массово отправлявшихся в походы с конца VIII в. Наиболее явственно, в рафинированном виде, эти дружины предстают перед нами не в заморских походах, а в самой Скандинавии, где они были в отдельные эпохи настоящим бедствием для коренных обитателей, становившихся объектом их внимания как источник добычи. Именно в Скандинавии среди своих соотечественников, в столкновениях с единоплеменниками и соседями дружина викингов и приобрела свой завершенный вид, в котором вышла на международную арену и стала достоянием истории. Причем начались эти внутренние походы, разумеется, очень давно, будучи ярким проявлением эпохи военной демократии. «Сага об Инглингах» наполнена сообщения ми о бесконечных «экспроприациях» данов в Швеции и наоборот.

Выделить эту дружину среди прочих отрядов для пристального анализа можно. Труднее адекватно ее охарактеризовать. Ее история берет начало задолго до первых походов викингов. Первоначально, в эпоху Тацита и Великого переселения народов, вообще отсутствовала граница между такими «вольными» дружинами и дружинами конунгов. В условиях, когда не существовало даже зачатков официальной государственности, в принципе не могло быть никаких «побочных» дружинных институтов. Все вожди, обраставшие дружиной, были при мерно в равном положении (см. вышеприведенный пассаж Тацита).

Середина I тыс. н. э. — время попыток формирования в Скандинавии протогосударственных союзов племен на основании объединения вокруг общих культовых регионов. Сравнительно кратковременный период существования «Державы Инглингов», естественно, не успел породить самостоятельной военной традиции. Любые крупные формирования в этот период оставались не более чем механически соединенными дружинами под руководством отдельных вождей-конунгов, Существовал разумный предел, после которого дружина становилась трудноуправляемой путем непосредственной отдачи приказаний и установления обратной связи. К тому же сама внутренняя ситуация тогда не предполагала. Наличия крупных воинских формирований — они не имели реальных задач для выполнения. Такие задачи могли быть поставлены только за пределами Скандинавии. И первый «поход викингов» в 521 г., поход Хигелака-Хутлейка (99; 645), был по своей сути «протогосударственным» мероприятием. Родственник верховного правителя данов самим фактом своего руководства придавал походу статус такового.

Что же касается избыточных, маргинальных элементов, то они выталкивались из структуры вендельского социума на пустующие территории, то есть происходила достаточно крупномасштабная внутренняя колонизация (50; 58).

Однако уже в рамках вендельского времени в полной мере заявляет о себе альтернативная, чрезвычайно типичная для Скандинавии и являвшаяся несколько столетий основой ее военной культуры система — система власти малых конунгов (sma konungR). Потомки знатных вождей, владевшие правами на наследственное доминирование в том или ином небольшом регионе, являлись средоточием власти и авторитета на местах. Именно вокруг них формировались дружины, именно они объезжали свои земли, кормясь на вейцлах и пируя в домах богатых бондов. Именно им принадлежали пиршественные длинные дома, вокруг очагов которых творился тот стиль жизни, который в дальнейшем стал дружинной визитной карточкой Скандинавии.

Малые конунги были основой властной культуры Севера. Усилившись как более жизнеспособная альтернатива племенным объединениям, они как нельзя лучше соответствовали стилю парцеллярного мироощущения того времени. Именно из них рекрутировались претенденты на верховную власть в формирующихся в позднейшее время северных странах. И именно они были стойким противовесом этой пробивающей себе дорогу верховной власти.

Начал расти
на радость друзьям
вяз благородный,
радости свет;
щедро давал он
верной дружине
жаркое золото,
кровью добытое.