Предводитель волков. Вампир (сборник)

Спустя минуту после того как, тяжело дыша, вдова Поле вернулась, на пороге появился сержант вербовщиков в сопровождении одного из своих спутников. Двое остались снаружи, вероятно, чтобы следить за Ландри, – в случае, если он попытается улизнуть.

Сержант и его спутники вошли с видом людей, которые знают свои права. Сержант окинул гостиную испытующим взглядом, поставил ногу в третью позицию и поднес руку к загнутому углу шляпы.

Мельничиха не стала ждать, пока сержант обратится к ней. С самой очаровательной улыбкой она предложила ему освежиться.

От такого предложения вербовщики не отказываются никогда.

Чуть позже, улучив благоприятный момент, пока они угощались вином, она спросила, что же привело их на мельницу в Койолль.

Сержант ответил, что разыскивает мальчишку, который, выпив с ним за здоровье его высочества и подписав зачисление на службу, так больше и не появился. Когда этого мальчишку спросили, как его зовут и где он живет, то он назвался Ландри и сказал, что проживает у госпожи Поле, вдовы, мельничихи из Койолля.

Вот почему они пришли к госпоже Поле, вдове, мельничихе из Койолля, предъявить иск к уклоняющемуся от службы.

Мельчиха, убежденная в том, что благое намерение оправдывает ложь, заверила их, что не знает никакого Ландри и что никто с таким именем никогда не проживал на мельнице в Койолле.

Сержант ответил мельничихе, что у нее самые красивые в мире глаза и самые очаровательные губки, но это еще не повод, чтобы он верил тому, что говорит ее взгляд и уста. В заключение он поставил красавицу вдову в известность, что сейчас же произведет на мельнице обыск.

Обыск начался. Через пять минут сержант вернулся и потребовал у красавицы мельничихи ключ от ее комнаты. Мельничиха выглядела оскорбленной подобным требованием, но сержант был так настойчив, что вынудил ее отдать ключ. Еще пять минут спустя он вернулся с Ландри, которого держал за ворот куртки. Увидев их, вдова смертельно побледнела. У Тибо сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди: он прекрасно видел, что сержант отправился на поиски Ландри именно туда, где тот прятался, а это не могло случиться без вмешательства черного волка.

– Ах, мальчик мой! – воскликнул, усмехаясь, сержант. – Выходит, мы предпочитаем служение красоте службе королю? Это понятно, но когда имеешь счастье родиться на землях его высочества и выпить за его здоровье, то нужно, в свою очередь, и ему немного послужить. Итак, отправляйтесь за нами, красавчик, а через несколько лет службы во французской гвардии вы сможете вернуться и занять место под вашим первым флагом. Вперед, в путь!

– Но Ландри еще не исполнилось двадцати, – возразила мельничиха сержанту. – Вы не имеете права забирать его, пока он не достигнет двадцатилетия.

– Это правда, – сказал Ландри, – мне еще нет двадцати.

– А когда вам исполнится двадцать?

– Только завтра.

– Договорились! – сказал сержант. – Сегодня мы уложим вас на стог сена, как плод мушмулы, а завтра на рассвете разбудим уже созревшим.

Ландри зарыдал.

Вдова просила, заклинала, умоляла, позволяла вербовщикам себя тискать, терпеливо сносила грубые насмешки над своим горем и наконец предложила сто экю, чтобы выкупить Ландри.

Все было бесполезно.

Бедолаге связали руки, один из солдат взялся за конец веревки, и четверо мужчин отправились в дорогу, но перед тем все-таки дали Ландри время заверить прекрасную вдову, что где бы он ни был – далеко ли, близко ли, – он будет любить ее всегда, а если придется умереть, то ее имя будет последним словом, которое он произнесет.

Красавица хозяйка перед лицом такого несчастья тоже потеряла всякий стыд и, перед тем как отпустить Ландри, нежно прижала его к груди.

Когда небольшой отряд скрылся за ивами, мельничиха так живо ощутила горечь утраты, что потеряла сознание, и ее потребовалось нести на кровать.

Тибо проявлял самую трогательную заботу, хотя глубина привязанности, которую испытывала вдова к его двоюродному брату, несколько озадачила башмачника.

Однако он лишний раз порадовался, что пресек зло в корне, и лелеял самые пылкие надежды.

Когда вдова пришла в себя, первое вымолвленное ею слово было «Ландри».

Тибо изобразил лицемерное сострадание.

Мельничиха разрыдалась.

– Бедное дитя! – воскликнула она, обливаясь горючими слезами. – Что будет с ним, таким слабым и застенчивым? Того, сколько весит ружье и заплечный мешок, будет достаточно, чтобы убить его. – Затем она повернулась к своему гостю: – Ах, господин Тибо, для меня это такое горе! Возможно, вы заметили, что я любила Ландри. Он нежен, добр, у него нет недостатков: он не игрок и не пьяница; он никогда не шел против моей воли; он никогда бы не мучил свою жену, что мне было так приятно после двух лет, прожитых с жестоким господином Поле! Ах, господин Тибо, господин Тибо! Как же горько несчастной женщине видеть, что летят в пропасть все ее мечты о безмятежном будущем!