Предыстория беларусов с древнейших времен до XIІI века.

Если «древнерусский язык» сформировался в VII–VIII веках, то до своего «распада» он существовал 700–800 лет! И вдруг — «распался». Из-за раздела «древнерусского народа» между татарами и Литвой. Если такое возможно, должны быть и другие примеры распада языков. Но где они?

Ни в XIV–XV веках, ни перед ними, ни после них в Европе не распадался ни один язык, хотя народы, бывало, разделялись. Так, немецкий этнос делился между десятками государств. Но в языковом смысле остался единым. Часть румын веками стонала под гнетом Турции, часть входила в Австро-Венгрию с ее официальным немецким языком. Но из-за этого не возникли два румынских языка. Более ста лет половина Польши находилась под властью России, другая половина — в Германии и Австро-Венгрии. Но польский язык от этого не разделился, хотя поляков усиленно русифицировали и германизировали.

Может быть, «древнерусский народ» после разделения оказался в каких-то особых условиях? Этого нельзя сказать. Разве могли татары серьезно влиять своим языком на русских, если жили в степях далеко от них, а свое «управление» Москвой сводили к сбору дани и грабительским набегам? Не случайно среди трех восточнославянских языков именно русский наиболее близок к «древнерусскому».

И можно ли говорить о каком-то языковом давлении со стороны летувисов (жамойтов), если в Великом Княжестве Литовском государственным языком поначалу был именно «древнерусский»? Жамойты до XVI века даже своей письменности не имели. Можно прямо сказать, что именно в ВКЛ сложились наилучшие условия для сохранения и развития «древнерусского». Так почему же здесь он уже с XIV века начал уступать место беларускому?

И еще одно загадочное явление. Почему в пределах Великого Княжества Литовского из «древнерусского» образовались два новых языка — беларуский и украинский? Почему украинский не близок к русскому, хотя Киев был «оторван» от России на 200 лет меньше, чем Беларусь? (До середины XIV века вместе с Москвой входил в состав Золотой Орды, а в 1654 году был присоединен к России, тогда как Беларусь была захвачена Россией только к концу XVIII века, татарского же господства вообще не знала).

Российская филология таких вопросов не ставит, ибо они невыгодны для теории единого происхождения русских, украинцев и беларусов, не работают в пользу «слияния» украинцев и беларусов с русскими, то есть не способствуют поглощению первых — последними. Поэтому попытаемся сами ответить на них. А для этого в первую очередь посмотрим: что представлял собой «древнерусский язык», от которого якобы произошел наш?

«Лингвистический словарь» указывает временем его формирования в «древнерусском государстве» седьмое — восьмое столетия нашей эры. При этом автора статьи «Древнерусский язык» В. В. Иванова совсем не беспокоит тот факт, что Рюрик по летописным сообщениям начал княжить только в 862 году — следовательно, ни в седьмом, ни в восьмом веке древнерусского государства просто не было. И каким образом согласовать тезис о «формировании» в VII–VIII веках с утверждением того же словаря (2), что «древнерусский (восточнославянский) язык» произошел непосредственно от общеславянского? Если «древнерусский» — прямой наследник «общеславянского», то зачем для его формирования потребовалось государство?

В этом вся загвоздка. Традиционная схема языкового развития (общеславянский язык — единый восточнославянский — три восточнославянских) противоречит фактам. Потому что как следует понимать генеалогию языков? Дробление языков вызывалось дроблением их носителей — вот как. Если когда-то существовал общеславянский язык, значит, им пользовалось какое-то одно племя. Потом, увеличившись, оно разделилось на три племени: южное, западное и восточное. Соответственно, из ранее единого языка возникли три новых: южнославянский, западнославянский и восточнославянский. А они, разделившись в свою очередь, дали современные славянские языки…

Нечто подобное и подчеркивает киевская летопись — «Повесть временных лет». Она сообщает, что славяне сначала жили на Дунае, откуда разошлись «и прозвашася имены своими, где седше на которомъ месте». Так появились моравы, чехи, хорваты, сербы… Те славяне, что пришли на Вислу, сначала звались ляхами. Потом и ляхи разделились, в результате чего появились поляки, лютичи, мазовшане, поморяне.

Таким образом, для западных славян прямо указан носитель их общего языка — ляхи. А вот для южнославянского языка такой носитель не назван. Не упомянуто в летописи и то племя, от которого произошли восточнославянские племена.

Согласно с «Повестью…», славянами Киевской Руси были словены Новгорода, поляне Киева, север (Черниговщина), древляне (северо-западнее Киева), дреговичи (между Припятью и Двиной), полочане (Полоцк). И нет ни слова о том, что все они — потомки одного племени.

Откуда конкретно пришло каждое? Об этом летопись молчит. Понятно, что не все с Дуная, так как об этом летописец сказал бы. А мы что знаем?