Предыстория под знаком вопроса (ЛП)

Минковский отмечает, что Галлеттис был широко образован, интересовался географией, активно работал как публицист и, главное, был прилежным историографом. Составленные им сборники документов не утратили и сегодня своей практической значимости для истории Тюрингии и Германии. Его называли после его смерти Нестором немецкой историографии и основателем дисциплины научной географии. Так вот где следует искать истоки немецкой историографии: в начале XIX в.!

Список его трудов многие десятилетия служил предметом поклонения товарищей по профессии и включал 27-томную «Малую всемирную историю», десятитомную «Историю Германии», шеститомную историю Тюрингии, четырехтомную «Историю герцогства Гота», а также следующие однотомные монографии

• История Испании и Португалии

• История Греции

• История Турецкого государства

• История Персии

• История Австрийской империи

• История России

• История Османской империи.

И ряд других (всего около 40 книг). Они, правда, не отличались оригинальностью (да и трудно быть настоящим специалистом по истории всех стран от Атлантики до Сибири или Гималаев) и представляли собой чисто компилятивные труды, так что сегодня их не переиздают и почти все они (за исключением локально-исторических книг) считаются устаревшими, но не исключено, что именно в них историческая аналитика может найти немало материала для размышления на тему о реальном пути становления современной (и ставшей уже традиционной) картины прошлого.

Я так подробно рассказал о профессоре Галлетисе для того, чтобы читатель, встречая ссылки на книгу Минковского, разбросанные по многим главам этой книги, понимал, что использованные мной в качестве эпиграфов и цитат выражения были собраны не кем попало, а «Нестором» немецкой историографии. Сами же собранные Галлетисом выражения (я именую их не совсем точно афоризмами) наводят порой на мысли, не лишенные полностью смысла.

«В математике, - сказал как-то Галлетис (афоризм 531), - есть много теорем, которые можно только тогда доказать, если начать с самого начала». Вот бы и историкам начать с самого начала и обосновать всю их хитроумную хронологию с максимальной степенью ясности. И еще он сказал (афоризм 536): «В математике существует более 20 доказательств теоремы Пифагора. Все они начинают с катетов и кончают гипотенузой». Вот бы историкам и попытаться выделить все хронологические катеты, на которые они опираются, и вывести все хронологические гипотенузы, в которых мы пока вынуждены сильно сомневаться хотя бы только по причине отсутствия доступных всем нам хронологических расчетов.

Книга старая – книга новая: планы и их реализация

И Господь жестоко покарал протестантов и католиков за эту тридцатилетнюю глупость: предводитель католиков Валленштейн был убит в своей спальне, предводитель протестантов Густав Адольф убит на поле битвы, а разные Фридрихи, Фердинанды и курфюрсты тоже поумирали от разных причин — и ни одного не осталось до наших дней, чтобы поведать нам об этой бестактной войне.

Тэффи и др. Всеобщая история, обработанная «Сатириконом»

Первая книга моя по исторической аналитике, вышедшая в 2005 г. в издательстве «Нева» в Санкт-Петербурге, была мной написана по настоятельному совету Анатолия Тимофеевича Фоменко. Он в течение нескольких лет пытался вдохновить меня на написание книги на русском языке, рассказывающей о развитии историко-критических представлений и результатах исследований, проводимых на Западе – в первую очередь немецкими – критиками истории и хронологии.

Эта идея возникла у него, когда я еще жил в городе Карлсруэ и работал там в Исследовательском Центре «Техника и окружающая среда». Мне она казалась в то время неосуществимой: руководство Историческим салоном г. Карлсруэ, подготовка докладов для оного, ведение интернет-журнала «История и Хронология» отнимали большую часть свободного от работы времени. Поэтому мне удавалось писать в год лишь несколько статей, в основном на немецком языке.

Ситуация изменилась после моего выхода на пенсию летом 2003 г. и переезда в поселок Ной Фаарланд, который вскоре вошел в состав города Потсдама. Здесь, правда, тоже возник Исторический салон г. Потсдама, но зато ставшие более интенсивными контакты с российскими коллегами по критическому рассмотрению моделей прошлого привели к тому, что я все чаще писал статьи по-русски и мог себе позволить задуматься о написании книги.