Предыстория под знаком вопроса (ЛП)

Это именно Иллиг превратил гениальное открытие Маркса о важности стратиграфического анализа для критики хронологии из работающего в некоторых немногих областях активного археологического интереса к прошлому метода (например, в Месопотамии или в населенных некогда первобытными людьми пещерах), в дубинку, которой отгоняют от «верного критического учения» всех конкурентов, работающих другими методами. В частности, его основной аргумент для отрицания Новой хронологии Фоменко и Носовского именно в этом и заключается, что он, не понимая методов статистического анализа и астрофизических ретрорасчетов, возмущается отсутствием подтверждения результатов российских исследователей методом стратиграфического анализа, делая вид, что он будто бы не понимает, что там, где нет глубокой археологической стратиграфии (как, например, во всем Китае) традиционная история в еще большей мере может быть основана на чистой фантазии.

Христоф Маркс – патриарх современной немецкой хронологической критики

Французского писателя Андре Моруа как-то спросил приятель:

- Кто, по-твоему, больше изменил ход истории: Цезарь или Наполеон?

На что Моруа ответил:

- С тех пор как существует цивилизация, никто так не изменил хода истории, как историки!

Из книги Сергея Мазуркевича «Энциклопедия заблуждений. История. М.: ЭКСМО-Пресс, 2001.

Современная история критики хронологии в немецкоязычном языковом пространстве (т.е., в Германии, Австрии и Швейцарии, хотя отдельные немецкоязычные авторы и живут, например, во Франции и Испании) связана, начиная примерно с 1980 г., в первую очередь с именем швейцарца Христофа Маркса (г. рожд. 1931). Высококвалифицированный программист, свободно владеющий английским, он под влиянием книг Великовского серьезно заинтересовался древней историей азиатского Ближнего Востока и Месопотамии как области, на которую хронологические сокращения не были Великовским распространены. По крайней мере в той мере не были распространены, в какой история этого региона независима от таковой Египта. Маркс не хотел ограничиваться следствиями из зависимости истории азиатского Ближнего Востока и Месопотамии от истории Египта и старался найти независимые доказательства искусственного удлинения истории древних цивилизаций названных азиатских регионов.

С этой целью он записался в 70-х годах в Базельский университет на исторический факультет. Вообще-то, студенты европейских университетов делятся на две возрастные категории: совсем молодых, пришедших учиться вскоре после окончания школы (правда, некоторые из них умудряются просидеть на университетской скамье довольно долго) и на «старичков», которые после выхода на пенсию решили расширить свой образовательный горизонт. Поколение 40-летних представлено в студенческой среде крайне скромно, в основном домашними хозяйками, которым надоело проводить все время в детской, на кухне или за электрическим утюгом. Маркс, никоим образом не походивший на домохозяйку, которой очертенела домашняя работа, оказался, таким образом, с самого начала своей короткой студенческой карьеры белой вороной, к тому же подозрительно хорошо осведомленной об изучаемом предмете.

Быстрее всего распознал в Марксе не простого студента, а человека ищущего и задающего вопросы ведущий базельский египтолог профессор Хорнунг. Таких студентов в университетах в принципе не любят. Они мешают профессорам отчитывать усыпляющим аудиторию нудным голосом записанные с десяток, а то и два-три десятка лет тому назад курсы лекций и с минимальной потерей времени и сил возвращаться к более интересным занятиям за письменным столом. Хорнунг запретил Х. Марксу принимать участие в египтологических семинарах, ибо он, мол, мешает их проведению. Он, в конце концов, добился и отчисления Маркса из университета.

Однако, до того, несмотря на активно враждебное отношение Хорнунга, быстро узревшего в 40-летнем студенте опасного идеологического противника, наш герой прослушал ряд великолепных курсов о стратиграфии месопотамских археологических раскопов. Х. Маркс обратил на этих лекциях по археологии внимание на сходство стратиграфических описаний раскопанных археологами слоев в разных частях Месопотамии. Так у него возникла идея строгой стратиграфической проверки древней истории Месопотамии, которая затем привела его к сомнениям в реальном (а не на бумаге) существовании цивилизации шумеров, по крайней мере в отводимом историками для нее время. Цивилизации, как я уже отмечал, на самом деле, вроде бы доисторической.