Предыстория под знаком вопроса (ЛП)

Рис. 2-13. А кто этот симпатичный мужчина? Представитель интеллигенции народов Севера? Полярник поневоле из числа челюскинцев? Или казахский акын в молодости? Постарайтесь угадать. Может быть, вам поможет ссылка на альбом портретов, откуда заимствован этот: «Türk Büyükleri» (Великие турки), опубликован не ранее 1973 г. Куплен в Анкаре. Во всяком случае поразительное сходство с оригиналом служит хорошей иллюстрацией достоверности всего, что нам рассказывают историки о далеком прошлом. Ведь сумели же нарисовать так похоже самого Атиллу, жившего якобы в 395–453 гг. н. э. Значит, знают!

Глава 3. Неприятие традиционной истории

Историография — это карточный домик, существование которого зависит от наличия безветрия.

Райнгольд Шнейдер (1903–1958), немецкий писатель, возглавлявший католическую духовную оппозицию нацистскому режиму

Согласно определению, история — это систематизированное, упорядоченное по времени и снабженное умными комментариями собрание несущественных обстоятельств, к тому же неверно изложенных.

Из раздела «Исторические анекдоты» историко-критического сайта www.jesus1053.com

По книге [Пунч] (стр. 947-9)

Вообще-то эту часть книги следовало назвать «Мое неприятие истории» или — еще точнее — «Мое неприятие традиционной истории». Но жанр выбора заголовка имеет свои законы, и я позволил себе остановиться на промежуточном, чуть более кратком, хотя и звучащем достаточно радикально, варианте. В конце концов, неприятие истории — феномен массовый, и мое личное неприятие может лишь служить примером того, что испытывали многие критически настроенные читатели исторических опусов во все времена и что они испытывают сегодня. Наконец, не хочу скрывать своего намерения склонить, по крайней мере, некоторых из моих читателей к отрицательному отношению к истории в ее каноническом варианте, то есть мало обоснованной академической версии всемирной истории.

Почему же я боюсь, что мой призыв к неприятию истории будет воспринят как слишком радикальный? В основном из-за того, что многие мои читатели все еще находятся в плену смешения понятий «история» и «прошлое» и могут воспринять мой заголовок как намерение отрицать прошлое. Такого намерения у меня нет: прошлое нельзя отрицать с точки зрения его анализа, чем я и занимаюсь (хотя и можно отрицать в плане моральных оценок, что, однако, не является предметом настоящего исследования). Для меня история — это наша модель прошлого, и единственное, что я призываю не принимать — это та модель прошлого, которая тоталитарно овладела сознанием человечества и которую нам внушают с детства как некую непреложную истину.

Мое неприятие традиционной версии истории — это неприятие человека, долго пытавшегося понять, на чем основана названная каноническая версия истории, с потрясающими воображение деталями и с огромной хронологической точностью повествующая нам о временах, якобы отделенных от современности тысячами лет, но зато нередко пасующая при рассказе о событиях и людях, живших якобы в течение нескольких последних столетий. Чем ближе к нам во времени очередной персонаж рассказа о якобы действительном прошлом, тем чаще он начинается со слов «о жизни Имярек нам почти ничего не известно». Этот неестественный парадокс свидетельствует о выдуманности древней истории.

Несоответствие истории прошлому

Нам глубь веков пока видна

Неразличимая детально.

И лишь историку дана

Возможность врать документально.

Игорь Губерман

Мне понадобилась почти вся моя не такая уж и короткая жизнь, чтобы прийти к четкому пониманию того, что история — та, что нам вбивалась в головы в школе и которую мы почти ежедневно видим на экранах кино и телевизора, которую нам иллюстрируют бесчисленные музеи и выставки, о которой пишутся все новые и новые книги для массового читателя, имеет мало общего с действительным прошлым человечества. Во всяком случае, гораздо меньше, чем с творческой активностью пишущих на исторические темы более или менее образованных людей, чем с их фантазиями и усвоенными ими как занимательные литературными сюжетами. В некоторых случаях историю писали (и пишут) по заказу, но еще чаще ее сочинение велось (и ведется) талантливыми или желающими прослыть таковыми людьми, чувствующими призвание вписаться в уже сочиненную бесчисленными авторами панорамную картину выдуманного (виртуального) якобы — прошлого.