Предыстория под знаком вопроса (ЛП)

Тяга к получению признания как писатель (или как писатель-историк), желание внести свою, пусть скромную, долю в дело квази-реконструкции неизвестного нам прошлого, порой и финансовые соображения, из поколения в поколение ведут по пергаменту и бумаге перо писательской братии, искренне уверенной в полезности своего творческого труда. Удачные, отвечающие потребностям читательской аудитории творения на исторические темы порой в состоянии обеспечить их автору прожиточный минимум, в весьма редких случаях — даже и некое приближение к прожиточному максимуму (если таковой в принципе существует). Но и те, кого литературная деятельность исторического толка не в состоянии пока прокормить, продолжают заниматься своим увлекательным писательским трудом в надежде на успех в будущем.

До недавнего времени (только в XX веке история всерьез возомнила себя наукой) все эти талантливые и полуталантливые писатели не задавались слишком серьезно намерением правдиво отразить прошлое человечества. У них были совсем иные цели и иные стимулы. Им бы только сочинить занимательное чтиво, убедить издателей в своей пригодности к ремеслу фантазирования о прошлом, завоевать читательскую аудиторию или угодить заказчикам от политики, религии, идеологии. О правдивости фантазий охотно говорилось и писалось без придания этим словам какого-либо серьезного смысла. Причем говорилось и писалось тем интенсивнее, чем разнузданнее была фантазия клянущегося в правдивости автора.

Итак, в XX веке сформировалась целая академическая и около-академическая система университетских факультетов, исследовательских институтов, «научных» и научно-популярных журналов, специализированных издательств, историко-археологических отделов массовых изданий и телевизионных фирм, музеев и школьных преподавателей, оказавшаяся в состоянии кормить миллионы и миллионы людей, натренированных на догматах канонизированной картины прошлого. Служащие и чиновники от истории лишь изредка обильно, а в массе своей весьма скромно кормились и кормятся из корыта «науки» истории и не испытывают ни малейшего желания вылить из него мутную похлебку и налить вместо оной прозрачную воду.

Параллельно с «наукоизацией» истории происходил и происходит процесс превращения истории в религиозную систему, маскирующуюся под «историческую науку». Я подробно разобрал этот процесс превращения истории во всемирную религию в «Истории род знаком вопроса». Массовая индоктринация в духе фантастической традиционной истории — т. е. биение историческими доктринами и догмами по голове в надежде, что эти якобы истины преодолеют сопротивление не только скептицизма и кожного покрова головы, но и черепа и проникнут прямо в серое вещество, где и бросят якорь навечно — начинается в раннем детстве и продолжается в течение всей жизни человека. А названная выше около-академическая «историческая» система формирует иерархию священнослужителей этой новой религии прошлого, постепенно расширяющейся географически на страны, еще недавно не имевшие никакой истории. Сегодня эта религия охватывает практически все человечество. Главная задача ее священнослужителей — способствовать распространению догм истории и бороться с любым отступлением от них.

Тут уже не до детального доказательства верности картины прошлого. Таковая просто постулировалась (порой неявно, но настойчиво) и обсуждению — за исключением непринципиальных деталей — не подлежала. Все силы уходили на выработку более или менее гладкой догматизированной картины и на пресечение любых попыток усомниться в ее адекватности действительному прошлому человечества. Склонные к сомнению личности отсеивались еще в университетах. Наиболее упорных из «еретиков» изолировали за стеной молчания или ругани в тех редких случаях, когда впавшему в ересь сомнения удавалось четко высказать свои возражения против утвержденной картины прошлого. А критические голоса из-за каменной стены, которой был обнесен цех кудесников прошлого, игнорировались: мнения «непрофессионалов» не достойны рассмотрения или обсуждения в сонме священнослужителей религии прошлого.

Неприятие истории в ее традиционной версии — это не причуда старого чудака, активного критикана и диссидента по призванию, как могут попытаться охарактеризовать автора священники и искренние верующие «религии прошлого». Оказалось, что о своем неприятии истории заявляли многие выдающиеся деятели науки и культуры на протяжении столетий. И если мои читатели об этом слышат впервые, то это только свидетельствует о том, с какой изощренностью епископы и рядовые священнослужители от истории скрывают от массы населения существование массивной критики их фантастических построений.

Наши претензии к историкам