Преемник

Все 730 дней минус выходные, пока самолет находился на сборке мы с Трыновым знали, чем себя занять. Чистить канистры, сварить бак, пробить засоры в шлангах, проконтролировать давление в цистернах с авиакеросином Т- 8B. Но конечно день, когда мы заправляли ТУ-180, был для нас особенным днем. Каждый запуск мы делили, кто-то брал на себя работу заправщика, а кто-то контролировал заправку из кабины. Интереснее конечно было находится внутри самолета, но если ты брал на себя обязанность заправлять, то плюс к твоей зарплате капало финансовое вознаграждение. Считалось, что это опасная работа. После запуска ТУ-180 почти полгода находился на базе. Военные продолжали его совершенствовать, поэтому эти полгода мы работали с утра до ночи в напряженном графике.

Последний месяц мы готовились к запуску нового бомбардировщика. В 2013 году, когда на Донбассе начались военные действия «Скалу» обязали выпускать по два самолета в два года. То есть параллельно шла подготовка двух «Орланов». В 2015 были выпущены два ТУ-180, следующая партия вышла в 2017 и на этой неделе мы запускали первый ТУ-180 2019 года. Из-за того, что объем работы увеличился, а рабочей силы не прибавилось производители просто не успевали к срокам произвести два самолета. Запуск второго бомбардировщика отложили на несколько месяцев.

За каждый выпущенный самолет все сотрудники завода получали премию в размере двух заработных плат, поэтому запуска каждого бомбардировщика все ждали с особым трепетом.

– В пятницу мимо почты шел. – Замялся Трынов, прокатывая очередную канистру к стене. – С Жанной все хорошо?

– Живее всех живых. – Не хотел о ней вслух. Утреннего представления вполне хватило.

– Не, у вас с ней хорошо?

– Да все нормально. Простудилась. Меня по ходу заразила.

Шмыгнул носом, чтобы быть честным.

– Я просто.

– Что-то случилось?

«Его что-то тревожит» – подумал я.

– Да, ладно. Нормально все.

«Она была не одна» – подумал я.

На столбе зазвонил дежурный телефон. Обычно он звонил при авариях, а аварии на производстве случались крайне редко или для личной встречи с руководителем. В этот раз так и было, звонила Лилечка.

– Илья, тебя Левон Кириллович вызывает.

– Иду.

Понятия не имел, что хотел от меня директор завода, но просто так он не желал видеть людей. Он вообще к людям относился с осторожностью. Так получилось, что у нас с ним сложились «свои» отношения и ненависти к себе я не чувствовал, хотя скорее всего она была. Я сел на мопед и через двадцать минут оказался в центральном, четвертом. Поднялся на второй этаж, прошел к Лилечке, тут же постучал в тяжелую деревянную дверь.

– Злой? – спросил я шепотом секретаршу.

– Не знаю. – Дернула она плечами.

– Хотя, что я, это его привычное состояние.

– Тссс. Тут везде, – показала она по сторонам на камеры и прослушки. – Левон Кириллович, к вам Томчук, как и просили. – Сказала она по громкой телефонной связи.

– Пусть проходит! – рявкнул директор.

Я снял обувь у входа в кабинет и в носках прошел по ворсистым коврам к столу за которым сидел начальник. В комнате было тихо, только шелест бумаги, которую медленно, как будто специально действуя на нервы, рвал Левон. Этот звук рвал барабанные перепонки изнутри на части.

– Вызывали?

– Вызывал.

Жестом показал, чтобы сел. Сел. Он медленно, нехотя поднял и без того узкие, еще и заплывшие от бессонницы глаза.

– Ты мне скажи, Томчук, вот какую вещь. Мы же с тобой ровесники, да?

– Ну, типа того, плюс-минус.

– Вот я девятнадцать лет пытаюсь делать, что-то для этой страны, для этого народа. Хотя вы и не мой народ.

Он встал и пошел в сторону окна. А за ним чайки из стороны в сторону летали не по доброй воле, а по воле ветра. Японское, разливалось до волнорезов.

– А что ты сделал для этой страны?

Задумался.

– Ну, я помогаю вашему заводу беспрерывно функционировать. Например.

Он встал у окна, я обернулся.

– Знаешь, сколько никчемных людей работает в «Скале»?

– В процентном соотношении или вас интересует точное количество?

– Хм. – Ответ его явно удовлетворил. – Я о том, что ты умный мужик, а до сих пор моешь канистры.

– Это не главная моя задача на этом заводе. Я еще контролирую давление в датчиках, заливаю топливо в самолеты. Работы много, я не жалуюсь.

Соврал. Работы было не много. Я ее ненавидел.

– Нравится?

– Ну, это же работа.

– Правильно, Томчук! Главное исполнять свой долг и тогда может жизнь во всей стране наладится. А то видишь, что на материке происходит, все жалуются, только и жалуются, а если бы работали, а не бездельничали, то времени на это безобразие не было. Все рвутся в правители, а в головах пусто у них, Томчук.

Он резко обернулся.

– Закрой глаза! – Дал команду.

«Опасность» – подумал я, но команду исполнил.

– Какого цвета ковры на полу?

– Зеленые, с коричневыми вставками.

– Что стоит на моем столе?

– Справа ежедневник, подставка под документы, лампа коричневая. Слева перьевая ручка на подставке, телефон.

– Что на центральной стене?

– Президент и Кирилл Семенович.

– Угу.

Левон Кириллович прошел к своему столу и сел обратно в кресло.

– Что на мне надето?