Преемник

– Будь проклят мой тесть, – проговорил бургомистр глухо. – Из-за этого фанатика… Впрочем, – он глянул на Луара, – не обольщайтесь. Это знание вам не поможет, вы никогда не сможете ничего мне навязать…

Луар встал и поклонился.

– Разрешение вы получите в канцелярии, – продолжал бургомистр сквозь зубы. – С вами отправится лейтенант стражи, который дождется вас у выхода… – он раздраженно посопел, – и каменщик, чтобы разломать кладку и затем сложить ее снова. Ни один человек не должен знать… Впрочем, и так ясно… – он вдруг усмехнулся так, что видны стали неровные зубы, – а не боитесь, юноша, что вас замуруют прямо там, внутри?

Луар улыбнулся в ответ:

– Вы тонко шутите, ваше сиятельство… Представляю, как смеялась бы моя мать!

Бургомистр погасил свою ухмылку. Звякнул колокольчиком, вызывая слугу; глухо ответил на Луаров поклон:

– Ступайте… Надеюсь, что Священное Привидение утащит вас живьем.

* * *

Пророчество Флобастера сбывалось скоро и неотвратимо. Теперь я была предоставлена самой себе, и единственный возможный путь вел в трактирные служанки, «мыть заплеванный пол».

При мне не было ни монетки. Мой сундучок со скудными пожитками достался Хааровой своре – надо полагать, в утешение. Мне и помыслить было страшно о возвращении, хоть на несколько минут. Немного развлекала та мысль, что Хаар, должно быть, в свою очередь был трагически потрясен моим бегством.

Первую бездомную ночь я провела у костра перед городскими воротами; впрочем, стражники зорко следили, чтобы теплом их огня пользовались лишь «путники», и никак не «бродяги». Я должна была на рассвете покинуть город – либо искать себе другое пристанище. Появляться у ворот второй раз было просто опасно.

День прошел в блужданиях по улицам; воду я пила из публичных источников, а вот есть хотелось невыносимо. Под вечер я набрела на харчевню «Утолись» и вызвалась за тарелку каши перемыть всю скопившуюся за вечер посуду.

Засыпая на грязной соломе, я чувствовала, как съеденная каша мечется в измученном голодом животе. Я была почти что сыта и почти что счастлива.

Среди ночи мне приснился незнакомый человек, похожий на Луара. В его лице не было ничего страшного – но я испугалась прежде, чем разглядела в полутьме застрявшие у него в груди стальные клещи.

– Не для всех, – сказал он глухо. – Для немногих… Для одного.

Я проснулась, дрожа. Я долго лежала с открытыми глазами и молила небо, чтобы следующий мой сон был о матери, о старой библиотеке, или о сцене и Флобастере, а лучше всего – о Луаре…

И мне явился сон о Луаре.

Луар стоял по колено в костре, и в груди его торчали стальные клещи.

* * *

Тяжелый молот был обернут мешковиной, но удары о камень все равно разносились по ночной площади, пугая весенних котов и тревожа покой окрестных жителей. Лейтенант стражи нервничал; Луар стоял поодаль, завернувшись в плащ, равнодушно глядя в темное небо, будто происходящее его не касалось.

Каменщик пыхтел, то и дело потирая левое плечо; кладка поддавалась с неохотой – надежная добротная кладка. Сумасшедший старик в рваном балахоне Лаш лежал с стороне на сырой мостовой, лежал, обхватив голову руками, и тихо скулил.

Люди, явившиеся к Башне, открывшие ее ворота и взявшиеся ломать кладку, произвели на несчастного старика большое впечатление – он кинулся к офицеру, что-то невнятно объясняя, выкрикивая бессвязные слова и норовя схватить его за руку. Офицер гадливо отстранился, тогда старик кинулся к каменщику и молча укусил его за плечо.

Все последующее произошло мгновенно – глухой удар, старик, подвывая, отлетел сразу на несколько шагов, офицер двинулся на него, угрожая оружием и грязно ругаясь. Старик отполз в сторону, но не ушел; Луар смотрел на него без сочувствия, но с интересом. Рука его лежала на груди, и пальцы чувствовали прорезь медальона.

Он знает, а они – нет. Бургомистр заботится о своем добром имени – а между тем у Двери Мироздания, о существовании которой бургомистр даже не подозревает, стоит некто, желающий войти. Желающий явиться в гости к бургомистру, к тысячам бургомистров в тысячах городов и что-то там учинить не просто с бургомистрами – с миром…

Он, Луар, знает нечто, в сравнении с которым сама тайна его рождения – лишь мелкая забавная деталь. Если б ему сказали это месяц назад – он подрался бы со сказавшим. А теперь он молчит и смотрит в ночное небо, пытаясь понять, чем же все-таки хорош этот мир и почему он до сих пор устоял…

– Э-э, – прохрипел каменщик, бережно поглаживая пострадавшее плечо. – Может, хватит?

Луар обернулся. С десяток камней посреди кладки провалились вовнутрь, и стена зияла черным провалом, как чей-то щербатый рот.

– Молодому человеку достаточно? – осведомился лейтенант. Этот лейтенант опасался Солля, как безумца, презирал как потрясателя основ и одновременно пытался уважать – как сына своего самого высокого начальника.

Луар подошел к пролому. Грузный человек не протиснулся бы в неровную черную дыру, но худому Луару это было вполне по силам.

– Хватит, – сказал он равнодушно. – Не возиться же тут до утра.