Преемники. От царей до президентов

Что делать с динамично бунтующими евреями?.. А что если не давить "еврейское диссидентство", а просто попытаться его на государственных весах как-то уравновесить? Уравновесить хоть даже "черносотенством" — верным идее Великой Державы, "имперским" русским патриотическим крылом в партии — из последовательных, но сдержанных и подконтрольных "великодержавников". Немного не по Ленину, но гибко, вполне соответствующе историческому моменту. Идею эту образно сформулировали так: а что если полететь на двух крыльях и с двумя головами, как самодержавный орел на старом российском гербе? Свою модель правления тайно, только среди самых-самых своих, Второй Ильич так и называл: "политикой двуглавого орла".

Не берусь судить о правдивости рассказанной истории, но даже если она и верна, исторические факты говорят о том, что во времена "Второго Ильича" эта черносотенная птица со своего насеста взлететь не смогла.

То ли Леонид Ильич и впрямь сообразил, что все это "немного не по Ленину", то ли усомнился в "сдержанности и подконтрольности "великодержавников"". А возможно, просто достаточно эффективным оказалось противодействие либерального крыла в партийном аппарате.

Впрочем, в ту пору далеко не улетели и партийные либералы. И в их словах осторожный генсек услышал не меньше антиленинского. Пражская весна лишь усилила эти подозрения.

В результате Леонид Ильич выбрал в присущей для себя манере средний путь. Коренного пересмотра итогов XX съезда генсек не допустил. И даже осанну товарищу Джугашвили, которую сталинисты ему периодически предлагали вставить то в одну юбилейную речь, то в другую, так и не пропел, поскольку понимал, что это станет знаковым событием для страны. С другой стороны, в нескольких подходящих случаях Брежнев пусть и мельком, но имя Иосифа Виссарионовича все же публично упомянул, что изрядно обнадежило многих поклонников "отца народов". Но они же снова и напугали Леонида Ильича своими неистовыми овациями при упоминании сталинского имени.

Так что и здесь Брежнев решил дать сложной проблеме отлежаться. А борцам по обе стороны баррикад — перевести дух, авось как-нибудь все само собой рассосется.

Толком, как мы знаем, не рассосалось и до сих пор. Но пауза, взятая Брежневым, стране пошла на пользу. Сталинизм и порожденный им страх начали очень медленно, но все же растворяться, как ежик в тумане.

К тому же если уж Генеральный секретарь объявил в стране привал, то было бы нелогично будоражить Россию хоть сталинскими, хоть либеральными боевыми кличами.

Ничуть не задумываясь о подковерных драках в Кремле, Россия на привале занялась своим делом. Кто-то дремал, кто-то перематывал портянку, кто-то шел в баню, кто-то вел ребенка в детский сад, кто-то слушал джаз по "Голосу Америки".

И в этом была своя житейская мудрость.

Юрий Андропов как предтеча Владимира Путина?

Пятнадцатимесячное пребывание Юрия Владимировича Андропова во главе Советского государства само по себе след в истории оставило незначительный. Даже если Андропов что-то и хотел всерьез подкорректировать в изношенной государственной машине, то не успел, поскольку до главного кремлевского кабинета добрался уже тяжело больным. А потому больше времени новый генсек провел не в кресле, а на больничной койке. Неудачное падение еще в юности в холодную осеннюю воду (подрабатывал, разгружая баржу) ударило по почкам. И на всю жизнь.

Народу кратковременное правление Андропова запомнилось, пожалуй, всего лишь тремя событиями.

Во-первых, усилением борьбы с коррупцией, которое низы полностью приветствовали, не очень задумываясь, что при этом зачастую речь шла о простом сведении старых кремлевских счетов.

Во-вторых, инициативой нового главы МВД Федорчука (поддержанной, впрочем, лично Андроповым) по отлову на улицах, в банях, кинотеатрах и около винных магазинов дезертиров трудового фронта: "Почему не на работе? Предъявите документы!" Эта новация народу не очень понравилась, зато экономические показатели сразу же подскочили. Правда, лишь на месяц. Страх прошел, реальных стимулов, чтобы работать лучше, не появилось, так что все быстро вернулось в свою колею. Просто прогуливать стали осторожнее.