Преемница темного мага

— Куда уж мне до славы капитана пиратов, — все-таки я точно подцепила от него вирус ироничности и сарказма. — Тем не менее, — уже серьезно продолжила я, воодушевленная обсуждением творчества любимого писателя, — нельзя оспаривать тот факт, что Вайра Оттера долгое время читали, лишь отдавая дань моде, что очень печально. А за последние годы эта мода прошла, что печально вдвойне. Мне кажется, мало кто может по-настоящему прочувствовать и понять все то, о чем он пишет.

Ко мне обратился взгляд прищуренных, поблескивающих глаз.

— А ты, значит, можешь?

Я немного смутилась, но все же ответила:

— Мне кажется, да.

— Ты совсем не похожа на девчонку, выросшую в трущобах. — Губы Флинта сложились не то в привычную усмешку, не то в совершенно непривычную улыбку.

— Так я не только девчонка из трущоб, — с показным весельем отозвалась я. — Еще ундина особых кровей. И преемница темного мага.

— И подруга пирата, — добавил Флинт.

— Это чересчур громко сказано, — не согласилась я.

Он неотрывно смотрел на меня несколько долгих мгновений — так, словно видел в первый раз и изучал каждую малейшую, даже мне неизвестную деталь, а затем с ленивой ухмылкой заверил:

— Не беспокойся, синеглазка, я предпочитаю блондинок. С вами, брюнетками, всегда сплошные проблемы.

У меня в мыслях тут же возник образ, который я однажды видела на старой карточке: девушка в очках с двумя темными длинными косами. Гвиана, которая некогда служила в одном отряде с Кайером Флинтом и Эртаном Реем, а затем погибла и теперь работала в библиотеке Морского корпуса в виде привязанной к ней души.

Гибель Гвианы до сих пор являлась для меня нерешенной загадкой, но одно было известно точно: в ее смерти так или иначе был повинен Флинт. По крайней мере, именно так считала она сама.

Время уже неприлично позднее, моя темная магия очень кстати о себе не напоминала, и не воспользоваться подвернувшейся возможностью как следует выспаться было бы просто грешно. Так что я, не ответив на последнее замечание пирата, поднялась и аккуратно положила книгу на кофейный столик. Затем ненадолго замерла перед камином, наслаждаясь идущим от него приятным жаром, и развернулась, намереваясь уходить.

Пока я смотрела на огонь, Флинт успел приготовиться ко сну, что выражалось в снятии сапог и всей одежды, за исключением штанов. Обернувшись и застав его в таком виде, я опешила.

— Что, нравлюсь? — не упустил возможности вогнать меня в краску пират.

Решив оставить без внимания и эту его реплику, я двинулась в сторону выхода из гостиной, но неожиданно что-то заставило меня задержаться. Разумом еще ничего не понимала, а интуитивно улавливала нечто странное, непонятное и определенно темное.

Снова посмотрев на пирата, успела отметить, как он выразительно приподнял бровь, словно бы спрашивая, почему я все еще здесь, а после наткнулась взглядом на черную отметину на его шее. Она была похожа на незаконченный и очень вытянутый овал, перечеркнутый двумя линиями.

Когда пират заметил мое повышенное внимание, исходящее от него легкое недоумение сменилось напряженностью, а затем на его лицо и вовсе набежала тень. Он резко повернулся ко мне другим боком, посмотрел куда-то в сторону и отстраненно, тоном, каким обычно наводил страх на свою команду, произнес:

— Спокойной ночи, синеглазка.

Таким интонациям подчинялись отъявленные пираты, тролли и гноллы, поэтому уж тем более не смогла не подчиниться я. Не дожидаясь дополнительного приглашения, выскользнула в коридор и, наконец преодолев все лестничные ступени, вошла в свою комнату.

Засыпала я долго, и даже мерный стук капель не мог помочь мне погрузиться в сон. Мороз удивительно быстро снова уступил место сырости, мокрый снег превращался в воду, чтобы затем стечь с крыши. Я пыталась считать капли, но мысли настойчиво кружили в сознании, отгоняя даже намек на желанную дремоту.

Я думала обо всем сразу, но самым ярким предметом размышлений неожиданно для меня самой стала только что увиденная отметина. Знак определенно был мне незнаком, и все же я могла бы поклясться, что это не обычная татуировка. Отпечаток темной магии вот что это такое. Но вот сам Флинт его нанес или же им его кто-то наградил, оставалось неясным. Реакция пирата, когда я заметила этот знак, говорила лучше всяких слов: он не хотел, чтобы о нем знали. Вероятно, Флинт забылся, сняв рубашку, либо думал, что я просто уйду не обернувшись и не замечу.

Приняв решение завтра же попытаться узнать, что обозначает перечеркнутый двумя линиями овал, я решительно перевернулась на другой бок и заставила себя расслабиться. Постепенно многочисленные мысли рассеивались, уступая место невесомому, наполняющему голову туману. Сначала он был легким и светлым, но в какой-то момент стал чернеть, погружая меня во тьму.

Передо мной простиралось буйное Сумеречное море, над которым нависло хмурое, беспросветное небо. Пенились и шипели волны, из которых выпрыгивали дикие русалки, где-то не то пели, не то завывали сирены, на горизонте сошлись объятые пламенем корабли. Опустив взгляд, я увидела свои босые израненные ноги и неровный край разорванного платья.