Преисподняя

- Чей это дом? - спросил Ключников, глядя, как редкие огни пробиваются сквозь заросли и отражаются в черных стеклах особняка.

- Ничей, - ответила она. - Хотите, будет наш с вами?

- Как? - удивился Ключников.

- Поселимся, будем жить, - улыбнулась она лукаво. - Согласны?

Ключников не знал, что ответить, он не умел вести светские беседы с женщинами - онемел, язык проглотил.

- Боитесь? - улыбнулась она сочувственно, ее глаза блестели в темноте, и похоже, ей нравилось дразнить его, глядя, как он теряется и немеет.

То, что он не речист с женщинами, было сразу понятно, другой бы уже развел турусы на колесах, а она была настоящая горожанка, девушка из центра, столичная штучка, рядом с ней Ключников тушевался и чувствовал себя увальнем, жалким провинциалом.

Они обошли несколько обширных дворов, в которых стояли старинные усадьбы и древние палаты, в сумраке ночи здания напоминали оперные декорации. Ключников узнал, что околоток, по которому они гуляют, издревле называется Чертольем и всегда был опасным местом, жить здесь не рекомендовалось, а старые москвичи остерегались сюда приходить.

- А вы как же? - простодушно спросил Ключников, не подозревая, к чему это приведет.

- Я? - она глянула серьезно и ответила без улыбки. - А я сама ведьма, - она вдруг приблизила лицо вплотную и глядя в упор, сказала твердо. Захочу - любого приворожу.

От нее пахло дорогими духами, и волосы ее пахли чем-то душистым, у него даже голова закружилась; Ключников на какое-то время потерял власть над собой. Он отчетливо все помнил, мог двигаться и говорить, но по непонятной причине не двигался и не говорил. Могло сдаться, он находится в чужой власти и не волен делать, что вздумается; так ему мнилось позже.

Она смотрела в упор, потом вдруг отстранилась резко, как бы оборвав разговор на полуслове, и направилась к выходу; Ключников покорно побрел следом. И потом, после, он неизменно поражался ее своеволию: она была непредсказуема в словах и поступках, он всякий раз дивился ее норову и строптивости.

Она привела его к старому доходному дому, стены были покрыты светлой керамической плиткой, в которой тускло отражались уличные огни. Сквозь арку они вошли в небольшой замкнутый двор, и Ключников удивился: во дворе горел свет, слышались голоса, и какие-то люди, мужчины и женщины, озабоченно сновали из дома во двор и обратно.

Возле подъезда Ключников увидел раскрытый железнодорожный контейнер, который загружали мебелью, утварью, связками книг, ящиками с посудой и одеждой.

- Аня, где ты была? - недовольно спросила женщина средних лет, Ключников понял, что это мать. - Разве так можно? Ночь, а тебя нет. Ты же знаешь, что творится в городе. Мы все волновались.

- Мама, меня проводили, - ответила Аня, и все быстро взглянули на Ключникова: провожатым был он.

Анна достала из сумочки ключи и открыла стоявшую в стороне машину.

- Ты куда? - хмуро спросил один из мужчин.

- Папа, я скоро вернусь, - она жестом пригласила Ключникова сесть в машину.

- Не надо, я сам доберусь, - отказался он, но она повелительно указала ему на машину - не разговаривай, мол, садись!

Свет фар скользнул по темным окнам, осветил черное чрево подворотни и метнулся по переулку вдоль красивых старинных домов, машина стремглав понеслась вперед.

Как она водила! Они мчались по ночным улицам, летели по пустынному, охваченному страхом городу, стремительно брали повороты, машина была похожа на снаряд, пронзающий пространство.

- Аня, у вас кто-то уезжает? - спросил Ключников.

- Мы все уезжаем, - ответила она.

- Все? - удивился он. - Куда?

- Куда угодно. Виза в Израиль, но там видно будет. Главное - отсюда вырваться.

Он оглушенно помолчал, соображая, и недоуменно уставился на нее:

- В Израиль? Вы разве еврейка?

- Не похожа? - усмехнулась она со значением, точно за его словами что-то крылось.

- Нет, я просто... честно говоря, я не очень разбираюсь... пробормотал он сбивчиво.

По правде сказать, новость оказалась для Ключникова полной неожиданностью; время от времени он украдкой поглядывал на Аню, точно хотел удостовериться, не разыгрывает ли она его.

Он подумал, что узнай Буров о его знакомстве, он осудил бы его и заклеймил.

Они мчались по безлюдным улицам. Их несколько раз останавливали вооруженные патрули, осматривали машину и отпускали, они неслись по пустынному городу, который казался вымершим.

Анна знала язык, работала переводчицей, ее бывший муж уехал в Америку несколько лет назад, а теперь вся семья решила, что оставаться здесь больше нельзя.

- Вы _х_о_т_и_т_е_ ехать? - спросил Ключников.

Она с грустью покачала головой:

- Если бы я хотела, я бы уехала с мужем. Он хорошо устроен, у него дом, работа... Но я отказалась, и мы развелись.

- Тогда отказались, а сейчас...

- Я люблю Россию, все мои предки жили здесь. Даже в самые трудные времена они эту страну считали своей. Воевали за нее. А теперь нам говорят: убирайтесь, вы здесь чужие.

Она напряженно смотрела на дорогу, сжимая руль. - Ладно, уедем, сказала она как-то устало. - Весь наш клан снялся, вся фамилия. Ничего, не пропадем. Посмотрим, что здесь будет.