Преисподняя

В общежитии Ключников появлялся редко. С Буровым они не встречались, лишь однажды Ключников столкнулся с ним в коридоре. Сосед вперил жгучий пристальный взгляд, в котором светилось невысказанное тайное знание.

- Тут тебе Галя звонила, - сообщил он хмуро, с обидой и внятным укором.

Ключников кивнул - понял, мол, и прошел мимо. Он копался в шкафу, когда на пороге возник Буров.

- Думаешь, я не знаю? - прищурился он, глядя в упор неукротимо горящими глазами. - Мы все знаем.

- Что? - вяло поинтересовался Ключников, озабоченно роясь в вещах.

- Все! - в голосе соседа прорезался торжественный металл. - От нас не скроешь! Не выйдет! Нам все известно!

- Слушай, не темни... - поморщился Ключников. - Говори толком или заткнись. Я спешу.

- К еврейке?! - с огнем в глазах и прокурорской медью в голосе натянулся, как струна, Буров.

- Вот оно что... - понимающе кивнул Ключников. - Тебе-то что?

- Мне?! Мне?! - выкрикнул Буров и задрожал мелко, затрясся. - Своих предаешь?! Ради жидовки?! Невесте изменил! Товарищей забыл?! Организацию бросил! - глаза его пылали неукротимо, он дрожал весь от возбуждения, голос звенел и бился, как огонь на ветру, в паузах он подвывал, словно заклинал кого-то.

- Заглохни, Буров... Не до тебя, отвали, - устало попросил Ключников.

- Ну да, конечно... У тебя теперь евреи друзья! Купили они тебя! На бабе поймали! Что - нет, скажешь?! Присушила она тебя! Между ног держит!

Ключников не выдержал, выставил его в коридор. Буров вопил и упирался, Ключников выволок его за порог и повернул ключ в замке. Буров с криком бился в дверь, и когда Ключников вышел, по всему коридору из комнат пялились соседи; Ключников шел, словно сквозь строй.

Было от чего помрачнеть, и пока Ключников ехал в отряд, он чувствовал позади внимательные взгляды соседей, спину жгли раскаленные глаза Бурова, его пронзительный крик все еще резал слух.

...по ночам отряд тщательно прочесывал подземную Москву. Все чаще они натыкались на бункеры и тоннели, весь центр был изрыт на разной глубине Лубянка, Мясницкая, Старая и Новая площадь, Китай-город, широкие ухоженные тоннели вели в Кремль и в соседние ветки метро, мощные бункеры и коммуникации залегали на большой глубине рядом с Арбатской площадью и Пречистенским бульваром, на Таганке и на станции метро "Павелецкая", где за раздвижной стеной длинного перехода с кольца на радиус располагался резервный штабной бункер.

Новые сооружения нередко соседствовали с древними подземельями, иногда они пересекались или соединялись в общую систему. Особенно тесно старые и новые постройки смыкались под Кремлем. Из Боровицкой башни древний, увешанный сталактитами ход, направлялся к руслу Неглинки, новый секретный ход был прорыт вдоль всего Тайнинского сада, где на месте подворья Угрешского монастыря и соседнего с ним двора Беклемишевых между Петровской и Москворецкой башнями за церковью Константина и Елены, от которой остались лишь подклет и фундамент, охрана Кремля поставила в угловой садовой низине приземистое здание, невидимое снаружи через кремлевскую стену и похожее на старинные палаты: кирпич, крутая кровля, кованые решетки...

Отсюда старый ход вел под ров Калиты и дальше, под кремлевскую стену между Петровской и Безымянной башнями в сторону Москва-реки, а древний, обнаруженный еще в XVIII веке князем Щербатовым ход направлялся от Никольской башни к Лубянке. Современный, хорошо оборудованный тоннель шел под Красной площадью к Шевалдышевскому подворью, где соединялся с благоустроенными бункерами коммунистической партии, уходящими вниз на большую глубину. Поодаль бункеры имели замаскированные выходы в метро и на поверхность и сообщались с подземными этажами Лубянки.

Весь Сретенский холм, один из семи московских холмов, был изрезан внутри, как муравейник, скрывая опрокинутый вниз загадочный город, подземное отражение Москвы, сказочный Китеж-град - с той лишь разницей, что существовал не в воде, а под землей.

...довольно часто Хартман приглашал Бирса на свою яхту. Стэн был хорошим яхтсменом, и Бирс, который никогда прежде не ходил под парусом, как прилежный юнга учился у шкипера ставить грот, стаксель и спинакер, управляться с такелажем и помалкивал, стирая шкотом в кровь ладони, лишь дул на них, когда они особенно горели.

Оба они любили серфинг и нередко галсами носились под парусами на досках, а иногда выходили на катере Хартмана в открытое море и, надев акваланги и гидрокостюмы, ныряли с гарпунами, чтобы поохотиться под водой.

Хартман пригласил Бирса полетать на собственном спортивном самолете, который он сам пилотировал. Раз в году Хартман отправлялся на охоту в Африку, во время сафари ему доставляло особое удовольствие встретить крупного зверя один на один, чтобы в полной мере пережить опасность и почувствовать риск.

О, это была мужская жизнь! Бирсу не под силу было делать все наравне с Хартманом, однако тому не пришлось доказывать свое превосходство: узнав, что Антон новичок, Стэн успокоился и взялся его обучать; делал он это охотно и терпеливо.