Преисподняя XXI века

Я легко выиграл третье очко и поклонился захлопавшим в ладоши зрителям. Иста потел и запыхался, как, впрочем, и все трое молодых горожан, но я чувствовал лишь теплое свечение, словно где-то внутри меня тихо горел яркий огонек.

Средних лет мужчина, наблюдавший за моей игрой вместе с молодой женщиной и старым носильщиком, подошел ко мне и спросил:

— Как тебя зовут?

— Та-Хин.

Меня этот вопрос удивил. Он выглядел состоятельным купцом, а может быть, даже кем-то из мелкой знати. Он воззрился на меня с интересом, а потом неожиданно задал второй вопрос:

— А как зовут твоего отца?

— Мой отец умер. Я из Народа Каучука.

— А как его звали?

— Не знаю. Мои родители умерли от лихорадки, а меня подобрали у дороги. А почему ты спрашиваешь?

Я расхрабрился настолько, что не побоялся говорить таким тоном, хоть и видел, что этот мужчина не мне чета.

— Ты мне кое-кого напоминаешь.

Его спутники подступили поближе, и он, указав на меня, сказал:

— Обратите внимание на этого юношу. Его зовут Та-Хин, он из Народа Каучука. Запомните это имя. Когда-нибудь, едва речь зайдет об игре, его будет повторять весь Сей Мир.

Мужчина снова внимательно присмотрелся ко мне.

— Если на то будет воля богов, Та-Хин, мы увидимся снова.

Я стоял столбом, не зная, что на это и сказать.

Он слегка поклонился мне, повернулся и быстро зашагал прочь. Его спутники последовали за ним, но молодая женщина помедлила и оглянулась на меня. То была не просто привлекательная молодая женщина, среди прочих женщин ее выделял мышечный тонус. Двигалась она с большей уверенностью и даже властностью, нежели любая другая женщина, какую я видел.

Я вытаращился на нее в восхищении, как может таращиться деревенский парнишка, потрясенный ее женственностью, и мое тело немедленно отреагировало на ее привлекательность. Она и ее спутники затерялись в ищущей развлечений толпе, я же некоторое время стоял, не в силах даже дышать. Мне не послышалось — он и вправду сказал, что мое имя будет повторять весь Сей Мир, как имя несравненного игрока в мяч? Айо! Но кто же этот человек, удостоивший меня столь неслыханной похвалы?

Тепло, ощущавшееся мною во время игры, вернулось и даже умножилось из-за полученной похвалы. Потом я услышал позади быстро приближающийся топот, попытался пригнуться, но слишком поздно. Юнец из знатной семьи замахнулся деревянным поясом — «хомутом», целя мне в голову, и вскользь задел мой висок. Я покачнулся, упал, но тут же вскочил на ноги. Иста уже дрался с двумя другими игроками. Я бросился ему на помощь, и они пустились наутек.

— Они напали на меня внезапно, — проворчал Иста, потирая ушибленный затылок.

Я огляделся — и меня охватила паника.

— Наш мяч у них!

Иста побагровел. Меня пробрало холодом. Молодых горожан и след простыл. Они сбежали с обоими мячами — и своим, и нашим.

— И где нам теперь их искать? — вскричал Иста, вертясь на месте. Он понятия не имел, куда идти, да и я тоже. Наши противники пропали. Радость победы испарилась бесследно. Мы были обречены.

— И что нам теперь делать? — спросил Иста.

Как всегда в трудные моменты, когда нужно было принимать решение, он смотрел на меня. Меня самого мутило, хотелось кричать от страха, однако я предпочел сделать вид, будто ничуть не обеспокоен.

— Они пошли на праздник. Там мы их и найдем.

Найти, конечно, шанс, хоть и небольшой, был, но что дальше? Если мы набросимся на них, то запросто можем оказаться в очереди к жертвенному алтарю. Что я наделал? Ощущение было такое, будто сам отлупил себя дубиной. Во что я втравил и себя, и Исту?

Мы влились в толпу, которая подхватила и понесла нас к центру города, где в честь правителя устраивались самые популярные в Сем Мире зрелища: человеческие жертвоприношения с вырыванием сердец и действо на игровой площадке.

Меня уже больше не радовала возможность увидеть игру в мяч и другие удивительные зрелища. Иста тащился за мной молча, ни словом не обвиняя меня в случившемся. А ведь это я был во всем виноват. Да, я был прав, утверждая, что могу одолеть этих городских хлыщей в олли. Но оказался слишком наивен и глуп, и здешние мошенники облапошили меня с еще большей легкостью, чем я их обыграл.

Тетушка Оме и дядя Тагат заняли места за оградой, напротив помоста, на котором восседал правитель в окружении высшей знати. Зная свою тетю, я не сомневался в том, что она бесцеремонно протолкалась на самые лучшие места, куда только допускалось простонародье. Мой дядя имел крепкую спину, но был далеко не так решителен и напорист, как его сестра.

Одного взгляда на наши лица ей хватило, чтобы понять: что-то у нас неладно.

— Что случилось?

Я сокрушенно покачал головой:

— У нас украли мяч.

— Украли? Или вы его проиграли?

— Мы выиграли, но те ребята схватили мяч и удрали.

Оме с Тагатом переглянулись.

— Это очень серьезно, — сказал он.

— Мы найдем их и вернем мяч, — заявил Иста.

Оме покачала головой:

— Лучше и не пробуйте, только хуже будет.

Тетка взглянула на Тагата так, словно то была его вина.

— Когда вернемся в селение, нужно будет придумать объяснение, чтобы наказание было не таким строгим.