Преклони колени

Линдси и Белла неразлучны с самого детства, они делятся секретами и переживаниями, как это часто делают лучшие друзья. Вполне естественно предположить, что они обсуждали те моменты, которые были у нас с Беллой.

Я подхожу к Линдси и ее семье и тепло улыбаюсь, присоединяясь к их разговору. Мне важно сохранить ощущение нормальности, чтобы показать Белле, что наша связь не определяет нас самих. Я начинаю легкомысленно шутить, расспрашивая их о том, как прошел день.

По мере того как разговор продолжается, я украдкой бросаю взгляд на Беллу, наблюдая за ее общением с Линдси. Она выглядит беззаботной, ее смех наполняет воздух. Это горько-сладкое зрелище, напоминание о невинности, которую я стараюсь сохранить в ее юном сердце, даже если я, возможно, забрал эту невинность из ее тела.

С этими мыслями я возвращаюсь к тому дню, который мы провели вместе в моей постели, когда она отдала мне свою невинность. Я мог сказать, что ей было больно от того, что я лишил ее девственности, и она истекала кровью. Однако сегодня ей, похоже, гораздо лучше.

Я пытаюсь заставить свой член подчиниться, прежде чем встать, но теперь, когда мысли о грешном теле Беллы поселились в моей голове, я знаю, что не почувствую облегчения, пока не ублажу себя мыслями о моем небесном ангеле и ее неземной киске.

Я встаю и направляюсь обратно в церковь, пока Белла наблюдает за мной. Она наверняка задается вопросом, почему я покидаю их. Если бы она только знала, что меня сводит с ума воспоминание о том, как я вхожу в нее.

Я обхожу подиум и скольжу за бассейн для крещения, где есть уголок, в котором, как я знаю, можно спрятаться, пока я глажу свою длину. Отсюда также открывается прекрасный вид на то место, где каждое воскресенье сидит моя Белла, и я могу представить ее такой, какой она была в моем сне всего несколько недель назад. Она сидит на передней скамье, поднимая платье и открывая мне вид на то, что под ним.

Я прижимаю одну ладонь к стене, а другой ускоряю темп, пока кулак сжимает мой затвердевший член. Отголоски ее стонов и вкус ее губ задерживаются в моем сознании, доводя меня до грани рассудка.

Пока я глажу себя в укромном уголке, меня одолевает чувство вины и наслаждения. Запретность моих действий только подливает масла в огонь, пылающий внутри. Я представляю себе мягкие прикосновения Беллы, ее нежные руки, исследующие каждый сантиметр моего тела, разжигающие огонь, который может потушить только она.

Я закрываю глаза и позволяю своему воображению разгуляться. Я представляю себе раскрасневшиеся щеки Беллы и то, как блестят ее глаза от желания. Мысль о том, как она отдается мне, с готовностью поддаваясь наслаждению.

— Папочка?

Я напрягаюсь, услышав ангельский голосок, доносящийся прямо у меня за спиной.

ГЛАВА 11

Белла

Я стою в сторонке и наблюдаю, как отец Элайджа трогает себя, надеясь, что он думает обо мне. От одной мысли об этом у меня становится мокро между ног.

— Папочка? — шепчу я с благовением, не желая произносить это вслух, но не в силах сдержать себя. Он резко останавливается и поворачивает голову. Он выглядывает из-за угла, чтобы посмотреть, не наблюдает ли кто-нибудь еще за греховным актом в доме Господнем, но мы одни.

Отец Элайджа наклоняется, берет меня за запястье и притягивает к себе. Затем он поворачивает меня так, что я оказываюсь у стены, и прижимается губами к моим. Я чувствую, как его толстая выпуклость прижимается ко мне, заставляя меня тереться бедрами в поисках трения, которое, как я знаю, возникнет только тогда, когда он захочет.

— Черт, Белла. Я так чертовски сильно хочу тебя, детка. — Говорит он хриплым голосом.

— Возьми меня, папочка. Пожалуйста. — Умоляю я.

Он быстро расстегивает брюки, освобождая свой член из под них, а я поднимаю платье. Он тянется вниз, срывая с меня светло-голубые трусики. Прохладный воздух танцует на моей влажной щели.

— Ты побрилась.

Он говорит об этом не как о вопросе, а как о факте, и в уголке его рта появляется ухмылка.

— Я подумала, что тебе понравится. — Отвечаю я.

— Да, детка. Нравится. Папе нравится.

Он поднимает меня, и я обхватываю ногами его талию, пока он направляет свой толстый десятидюймовый член к моему входу.

Он медленно входит в мое тело, и я чувствую легкое жжение, когда растягиваюсь, чтобы принять его длину.

— Я люблю эту киску.

Он рычит мне в ухо, снова подаваясь вперед.

— Я люблю твой член, папочка.

Я тихонько хнычу.

Интимный процесс бритья обострил мои чувства, заставляя каждое прикосновение, каждую ласку ощущать сильнее, чем раньше. Уязвимость от того, что я полностью обнажена, открыта для него, усиливает нашу связь.

Когда он придвигается ближе, его присутствие охватывает меня, и я не могу не задыхаться от всплеска желания, которое течет по моим венам. Электричество между нами потрескивает в воздухе.

С каждым толчком я чувствую, как его член проникает все глубже, заполняя меня полностью. Ощущения просто ошеломляют, это восхитительная смесь удовольствия и острой потребности. Каждое нервное окончание в моем теле оживет, откликаясь на каждое его прикосновение, каждое движение.