Прекрасная Бомба (ЛП)

«Вот почему вы – мои дружбаны» пробормотал он, легко ударив меня кулаком в грудь, а затем повернулся и направился в противоположную сторону.

Пожелав Уиллу спокойной ночи, я пошел к своему номеру, испытывая желание узнать, где остановилась Хлоя. Даже, несмотря на усталость и легкое опьянение, я бы все равно спустился вниз и забрался в такси, чтобы отправиться к ней, где бы она не находилась.

Оказавшись в своем номере, я остановился у шкафа, чтобы повесить пиджак, и замер. С деревянной вешалки свисало белье Хлои из клуба, драгоценные камни миниатюрного лифчика и трусиков переливались зеленым и белым мерцанием в тусклом, уличном свете, проникающим в окно спальни.

Я прошел чуть дальше, желая подтвердить то, что уже принял в расчет мой учащенный пульс: она была здесь, в моей постели, ожидая меня. Конечно же, Хлоя, свернувшись калачиком, крепко спала среди горы одеял и подушек посреди королевских размеров матраса.

Сорвав с себя одежду и оставив ее сброшенной кучей на полу, я навис над ней, опираясь на руки и ноги. Не трогая ее, пока еще, просто наслаждаясь видом: спутанные каштановые локоны на белоснежном постельном белье, закрытые глаза, но трепещущие под воздействием сна веки, влажные и красные губы, вымаливающие поцелуй. Всё, что ниже ее шеи было накрыто коконом из одеял, и когда я опустил взгляд на ровный ритм ее пульса, бьющегося под нежной кожей ее шейки, я почувствовал себя хищником. Возбуждение от возможности ее поцеловать, разбудить и трахнуть – было по-прежнему таким же сильным, как и приблизительно два года назад, когда мы в первый раз остались в отеле наедине.

Приподняв одеяло, я проскользнул к ней и понял, что на ней надета только моя рубашка. Под рубашкой ее тело было обнажено. Это было одно из моих любимых повторений: когда ее конечности были томными и размякшими ото сна, а ее звуки более глубокие, более чувственные.

Я медленно передвинулся вниз, забираясь под одеяло, как только она начала осознавать, что я находился в постели, рядом с ней. Она искупалась; от нее больше не пахло незнакомой женщиной, теперь это был цветочный и цитрусовый аромат ее мыла. Я поцеловал изгибы ее груди поверх рубашки и приподнял хлопчатобумажную ткань, чтобы вылизать весь путь от пупка до сладости ее бедер.

Пытливые пальчики пробежались по моим волосам; кончики пальчиков легко прошлись по моему подбородку и переместились вверх, чтобы очертить ими форму моих губ. «Я думала, мне это снится» прошептала она, возвращаясь в реальность.

«Не снится».

Ее руки обосновались в моих волосах, ее ноги широко раскрылись, ведь теперь она знала, что я там расположился и собирался дать ей то, что она любила больше всего на свете. Переместившись так, чтобы оказаться между ее ногами, я нагнулся и слегка подул на ее киску, дразня и наслаждаясь тем, как она изогнулась, приподнявшись с кровати, навстречу мне, побуждая меня придвинуться ближе, издавая прерывистые стоны удовольствия. Это была моя любимая игра: целуя ее бедра, ее ягодицы, выдыхая ‘о, так близко’ напротив сладкого, скользкого участка ее кожи. В комнате было прохладно, но ее кожа уже увлажнилась от пота и от единственного пальца, который легко проскользнул в жаркую плоть ее лона. Моя Хлоя вскрикнула, потерявшись в клубке удовлетворения и потребности.

Она не убеждала меня действовать быстрее, потому что, если она хоть что-то усвоила, так это то, что я мог запросто притормозить. Она была в моей постели, в моем номере, уже моя жена во всех намерениях и целях, и не имело смысла торопиться, несмотря на то, что я думал о ней всю ночь, я нигде не хотел быть завтра утром – этим утром – кроме как в постели вместе с ней.

Я позволял ей чувствовать мое дыхание и мои пальцы, целовал ее живот, лакомился ее кожей. Черт, я думал о том как же она красива с руками вытянутыми над головой, ищущими и не находящими опоры. Ее бедра вертелись передо мной, искали и, в конце концов, я больше не мог противостоять ее соблазну, теплу и сладости. Я нежно ее поцеловал только один раз, закрывая глаза от этой возбуждающей интенсивности.

Я хотел большего. Как всегда хотел найти способ распробовать ее на вкус и трахнуть одновременно, и через секунду мой язык выскользнул из нее и плавно двинулся вдоль маленького бугорка ее клитора, который я чертовски готов был обработать ртом, всасывая и поглощая. Крича, она вцепилась руками в мои волосы, бедра двигались и раскачивались навстречу моему языку, и это стало своеобразным ритмом, в который мы попали без усилий, без заминок. Она была шелковистой и теплой, ее ноги оказались на моих плечах, легли на мою спину, сомкнувшись вокруг меня, после чего единственное, что я мог услышать – приглушенный звук ее просьб и шорох простыни под ней, когда она придвигалась ко мне.