Прекрасная Франция

Здесь есть старая националистская партия «красношапочников». Они не из буйных, но поспорить о национальной гордости великобретонцев всегда готовы. На бретонском, кстати сказать, говорят мало, поскольку носителей языка остается все меньше после того, как в шестидесятые его перестали преподавать в школах. Как язык, на котором общаются в семьях, он сохраняется, но на улицах Ренна и других городов его не слышно. Есть бретонское радио, у него небольшая аудитория. Студентам, которые хотят изучать бретонский, даже доплачивают что-то символическое. Но до того, чтобы язык вошел в обиход, еще очень далеко, если это вообще когда-нибудь произойдет.

С XIX века в бретонские деревушки из Парижа ездили как за границу, чтобы увидеть другой уклад жизни, другие обычаи. С тех пор повелось проводить тут отпуск, выезжая на побережье Атлантики в погожие дни. Постепенно и побережье, и континентальная часть Бретани обросли курортами.

В местечке Понт-Авен Поль Гоген и компания художников рисовали сценки из народной жизни, живописуя крестьянскую экзотику как новый декоративный стиль. Художников группы Наби объединяло увлечение Бретанью, для конца XIX века не такое и странное. Архаику народного искусства тогда ценили. Василий Кандинский еще студентом отправился в экспедицию в зырянские края. Орнаменты, которыми зыряне расписывали избы и вышивали ткани, так его впечатлили, что впоследствии он утверждал, что свои абстрактные композиции придумал, подражая этому крестьянскому искусству.

Французские художники тоже искали в Бретани архаику и исконное. И находили то, что до наших дней, наверно, сохранилось плохо. Той крестьянской, сермяжной жизни в курортных уголках Бретани теперь не найти. Морбиханский залив сейчас – это уютные, комфортабельные зоны отдыха, куда приезжают в отпуск или на выходные. Пляжи, достопримечательности, необычная природа – пышная, но как будто миниатюрная, все на размер меньше, чем вы носите, – все к вашим услугам. С тех пор, как Анатоль Франс осмеял Францию, рассказав историю о пингвинах, живущих на неизвестном острове в Морбиханском заливе, жизнь здесь шла без эксцессов.

Шушен – местную медовуху – тут как-то не очень жалуют. В баре города Ванн, что на юго-востоке полуострова, я попросил рюмку шушена. Бармен сначала удивлялся такому желанию, – давно никто не спрашивал этот напиток, – потом стал рыться под прилавком и, наконец, нашел запылившуюся бутылку. Открыли ее не вчера. Далеко не вчера. Со словами «шушен – так шушен» он налил мне один шот. Первый глоток не изменил мою жизнь, остальные тоже, хотя почувствовать на побережье Атлантики вкус, памятный по ресторану в новгородском детинце, что ни говорите, забавно.

В отличие от шушена бретонские блинчики пользуются широкой популярностью, причем по всей Франции. В Бретани я пристрастился к блинчикам с andouille и gidouille, колбасами из потрохов. Под местный сидр они идут за милую душу. Это сочетание соленого и сладкого характерно для североевропейского вкуса.

Из печальных историй, связанных с Бретанью, тут помнят о деле полковника Дрейфуса, эльзасского еврея, который по сфабрикованному обвинению в государственной измене был приговорен к заключению и заточен на острове Дьявола. Клевета была раскрыта, Дрейфуса оправдали, а этот процесс стал образцом антисемитской травли. В реннском краеведческом музее есть большая экспозиция об этой истории, на которой представлена редкая коллекция антисемитского декоративно-прикладного искусства: перчаточные куклы, изображающие героев процесса, трость с набалдашником в виде карикатурного портрета Дрейфуса, тарелки, расписанные сценой похорон Золя, выступившего на стороне полковника /ил. 62/.

| 62 | Антисемитский кич. Тарелка с карикатурой, высмеивающей Эмиля Золя, выступившего в защиту полковника Дрейфуса. Начало ХХ в.

Но это все дела давно минувших дней.

Теперь в какую глушь тут ни заберешься, все будет экзотично, комфортно и сыто-пьяно. Есть места, где главным градообразующим предприятием является лавка, торгующая зубными щетками и мочалками, но и туда несложно добраться на автомобиле. Вместо того, чтобы искать здесь заповедные заимки, лучше съездить на день в Мон-Сен-Мишель, где туристов видимо-невидимо, но все равно здорово вскарабкаться на вершину крепости и обозреть Ла Манш. Если повезет – попадете на отлив. Тогда сверху можно будет прочесть надписи на песке. Пишут разное. Бывает – о любви. Один, например, о Родине написал. Большинство надписей, между прочим, сделаны мужчинами. Вот ведь загадка, почему женщинам это меньше интересно? Есть рисунки, переполненные восторгом перед бытием: солнце, птица, самолет. Широко представлены эмблемы футбольных клубов. С большим чувством прорисованы смайлики и лайки. Доминирует в этом графическом полотне, раскинувшемся вдаль и вширь, символ жизнелюбия и плодородия – три заветные кириллические буквы невиданных размеров. Под ними мельче выведено латиницей «Chechnia».