Прекрасная Гортензия. Похищение Гортензии.

Было четверть девятого утра. Занавески в комнате еще не были раздвинуты, но слегка шевелились на ветру (окно было открыто), благодаря чему Александр Владимирович, проворно взобравшись по водосточной трубе и удобно усевшись на подоконнике между бутылкой молока и причудливой, восточного вида терракотовой статуэткой, смог заглянуть внутрь: в комнате стояли кровать и стул, стены были голые, только в глубине, по обеим сторонам застекленной двери, виднелись большие книжные шкафы. Повсюду громоздились пакеты разной величины, обернутые в бумагу различных цветов, чемоданы и коробки; определить их содержимое было невозможно. В другом помещении, как он знал (он побывал там накануне), была такая же свалка: лишь стол, табуретка и холодильник наводили на мысль, что это кухня. Ванная, уборная и разветвленный коридор также служили складом загадочных предметов; все это невероятно заинтриговало Александра Владимировича. Большая часть книг, названия которых он смог прочесть благодаря своему острому зрению, представляла собой библиографические редкости и коллекционные экземпляры; тут были первые издания, каталоги выставок и аукционов, проспекты букинистов; установить какую-либо последовательность в выборе названий, тем или эпох было невозможно.

Таинственный обитатель этого жилища (Александр Владимирович подозревал даже, что он занял его самовольно) все еще спал. Это был молодой человек лет двадцати пяти-тридцати, чуть выше среднего роста, со светло-каштановыми волосами, глазами неизвестно какого (поскольку они были закрыты) цвета, с носом правильной формы, без особых примет. Рядом с ним на ящике немецкого пива, служившем тумбочкой, стоял маленький будильник фирмы Кинцле. Он спал обнаженным. Александр Владимирович вел преимущественно ночной образ жизни, а потому довольно быстро успел заметить, что молодой человек ложится очень поздно, встает не раньше девяти, не принимает гостей и не получает писем. Он выходил из дому глубокой ночью, незаметно для всех, с одним-двумя чемоданами или пакетами и возвращался на рассвете, опять-таки с одним-двумя чемоданами или пакетами, но, насколько мог судить Александр Владимирович, не всегда теми же самыми. Этот человек вызывал у Александра Владимировича сильнейшее любопытство. Вряд ли это был террорист, и не очень-то верилось, что он посланник или противник польдевских князей, поскольку он не проявил ни малейшего интереса к кошкам: ни у кого не справлялся об Александре Владимировиче, не заводил якобы незначащих разговоров с мадам Эсеб. Впрочем, быть может, он просто ждал назначенного часа.

Легкий прыжок — и Александр Владимирович оказался в комнате. Беззвучно приблизившись к неплотно закрытому чемодану, стоявшему у стены рядом с кроватью, он заглянул туда, намереваясь рассмотреть содержимое. И сразу все понял. А молодой человек даже не пошевелился.

Глава 4 Святая Гудула

Отец Синуль достал из кармана ключ и открыл калитку церковного двора со стороны улицы Закавычек, где данное владение числилось под номером два; как всегда по утрам, он зашагал со своей корзиной по аллее, направляясь к органу. Слева тянулась высокая стена, отделявшая его от сквера; справа была капелла князей Польдевских, за нею — огород прямоугольной формы, на дальнем конце которого рос каштан, упиравшийся ветвями в основное здание церкви.

Храм Святой Гудулы, шедевр готики, не уступающий Святой капелле и Пантеону, состоит, как известно, из построек и пристроек всех веков, всех стилей и всех эпох. Благодаря чудесам, какие, на радость историкам искусства, нередко случаются в хронологии и в архитектуре, на ренессансном фундаменте выросли романские колонны. В церкви имеются надгробия епископов XII века и катакомбы с раннехристианскими фресками (по мнению одних специалистов, они относятся ко времени мученичества Святой Гудулы, которая изображена на них с фиолетовой розой, обагренной ее кровью, по мнению других — ко времени сооружения базилики Сакре-Кёр). Она претерпела надругательства от поклонников Палладио, а при Наполеоне ею позанимался кто-то из учеников Дюрана. Короче говоря, в ней можно найти все или почти все что угодно.