Читаем Прекрасная колдунья полностью

— Что ж, хорошо, — согласилась она с притворным безразличием. — У меня есть и другое платье, не хуже. Голубое, с высоким воротником и длинными рукавами. Оно подойдет?

— Надеюсь, что да. Я скажу, чтобы Элспет принесла его тебе. — Рон двинулся к двери, потом остановился и посмотрел на нее. — Тебе нужно еще что-нибудь?

Она подумала, потом покачала головой.

— Только туфли. Элспет знает, какие выбрать.

Ну вот, сейчас он уйдет… Джина испытала внезапное разочарование и страшно рассердилась на себя за это. Но Рон почему-то медлил. Окинув взглядом комнату — расставленные в беспорядке стулья, заваленный объедками стол, ванну, все еще стоящую посреди комнаты в луже воды, — он снова посмотрел на нее с еле заметной улыбкой на губах.

— Наверное, надо будет сказать моему оруженосцу, чтобы прибрал здесь.

Джина пожала плечами.

— Если хочешь, чтобы в комнате было чисто, то да. А я тебе не поломойка!

— О, нет! — Рон смотрел на нее все с той же загадочной улыбкой. — Ты не поломойка. Но что ты такое, цветочек? Иногда мне кажется, что я это знаю, но в следующий момент ты меняешься прямо на глазах. Ты была и колдуньей, и лесной феей, и страстной искусительницей, а чаще всего — просто-напросто бельмом у меня на глазу. Но временами… Мне хотелось говорить о тебе, как говорят на Востоке: свет очей, благоуханная роза. — Он снова подошел к постели и слегка провел пальцем по ее щеке. Джина затрепетала от этой ласки, от нежного блеска в его глазах. — Ты такая сладкая… — прошептал он, наклоняя голову, — …и опасная.

Взяв ее за подбородок, Рон приблизил ее губы к своим, и Джина не сопротивлялась. По правде говоря, она и сама хотела этого! Ей хотелось, чтобы он целовал ее, прикасался к ней… Ей хотелось чувствовать, что он жаждет ее!

Что-то, должно быть, произошло с тех пор, как они расстались с ним утром: ледяной блеск в его глазах исчез, сменившись другим, мягким блеском, который так возбуждал ее. И это было прекрасно. Все обиды исчезли, растворились под его прикосновениями, в этой новой, возбуждающей магии, которую она познала с ним. Трудно было ясно соображать, когда он вот так целовал ее, лаская лицо, и шею, и плечи… А когда Рон взял в свои ладони ее груди, слегка поглаживая подушечками больших пальцев соски, которые тут же отвердели и начали сладко ныть, Джина застонала от наслаждения.

Все так же целуя, Рон уложил ее на кровать и вытянулся рядом. От него пахло ветром и кожей — знакомый запах, от которого затрепетало ее сердце и вылетели из головы все разумные мысли, все предостережения Элспет: словно ветер сдул их. Джина смутно помнила, что что-то собиралась сделать… сказать… или это только показалось ей? Неважно! Сейчас все было неважно, кроме этого мужчины, нетерпеливо снимающего с нее платье, кроме горячего света страсти в его глазах…

Джина обняла его, и он опустился на нее, горячий, сильный и такой прекрасный… Пламя свечи оставляло в тени лицо Рона, так что она видела только очертания его да еще отблеск света на волосах, которые отливали над ней темным золотом. А когда он поднял глаза, то, несмотря на полумрак и тени, она увидела в них нечто такое, что никогда не видела раньше. Это была не просто физическая страсть, не желание удовлетворить потребность тела. Это был какой-то душевный голод, страстная жажда любви! И Джина сразу поняла это, потому что ту же самую жажду сама испытывала всю жизнь. В ней никогда не остывала мучительная, болезненная потребность в любви. Иногда эта потребность напоминала ей изголодавшегося зверя, терзающего душу и тело изнутри. Этот зверь ждал того самого, единственно нужного слова, прикосновения, единственно необходимого дара…

И потому Джина отдавала сейчас Рону все, что могла, ощущая эту мужскую жажду любви и желая утолить ее. Ведь тем самым она утоляла и собственную жажду! Она отдавалась ему молча и страстно, отдавалась и душой, и телом, и разумом этому заносчивому, часто грубому и надменному, но единственно желанному мужчине. Только теперь она поняла, что началось это с той самой минуты, когда он явился ей в чаще леса и перевернул всю ее жизнь.

Все смешалось — и это страстное чувство в ее груди, и жаркий вихрь снаружи. Рон шептал ей слова любви, обжигая своим дыханием. Он целовал ей грудь, живот, а потом спустился ниже, заставив Джину затрепетать. Не выдержав, она закричала, вцепившись руками в его волосы, чувствуя, что его язык возбуждает ее так, как она и представить себе не могла… Джина уже ни о чем не думала, а только выкрикивала его имя, когда огромная трепещущая волна подхватила ее и понесла высоко, невообразимо высоко, задержалась на мгновение, а потом плавно и мягко опустила обратно на землю.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже