Прекрасная Магелона

Народные книги, жадно поглощавшиеся массовым читателем, представляли собой причудливый сплав исторических воспоминаний, поэзии шпильманов, плутовских, рыцарских и сказочных историй, задорных шванков и площадных анекдотов.[31] Многие из них непосредственно восходили к средневековым и очень часто к иноземным источникам либо тесно связаны с традициями той эпохи. Средневековая литература продолжала оставаться богатой кладовой, из которой создатели народных книг охотно черпали свой разнообразный материал. Однако шли века, менялась обстановка, менялась социальная среда, и в новых исторических условиях традиционные сюжеты подчас приобретали новый смысл. С конца XV в. Германия вступала в эпоху Возрождения, отмеченную интенсивным ростом бюргерской культуры. Былые феодальные идеалы теряли свое значение. Реформация, вспыхнувшая в 1517 г. и в 1525 г. переросшая в Великую крестьянскую войну, явилась первым опытом буржуазной революции в Европе, правда, опытом, завершившимся неудачей. Поэтому нет ничего удивительного в том, что феодальный мятеж превращался в народной книге «Сыновья Хеймона» (1535). восходившей к французскому героическому эпосу средних веков, в бунт против тирании,[32] в бунт, вызывавший восхищение «бурных гениев» и молодого Энгельса. За то по постановлению властей в начале XIX в. книга эта была конфискована.

Следует отметить, что среди народных книг и особенно ранних значительное место занимает рыцарский роман. Как и все другие народные книги, созданные в этом жанре, они пишутся прозой. Впрочем, надо иметь в виду, что от изысканной стихотворной формы к более обыденной прозе шло развитие всего европейского романа.[33]

Чем, однако, рыцарские романы могли привлечь составителей немецких народных книг? Собственно феодальный элемент, связанный с вопросами придворной куртуазии, их занимать не мог и, в сущности, не занимал. Поэтому прославленные куртуазные романы Гартмана фон Ауэ (ок. 1170 – ок. 1210), представлявшие собой вольный пересказ романов выдающегося французского эпического поэта XII в. Кретьена де Труа, не вошли в состав немецких народных книг. Не привлекли к себе также внимания этические искания Вольфрама фон Эшенбаха (ок. 1170 – ок. 1220), автора «Парцифаля», одного из глубочайших произведений европейского средневековья. Зато восходивший к французскому источнику роман графини Елизаветы Иассау-Саарбрюкенской (1397–1456) «Гуг Шаплер» (1500), повествовавший о том, как худородный племянник парижского мясника в силу своих личных достоинств занял королевский престол, стал народной книгой и имел успех у широкого круга читателей. Названный роман, выдержавший в XVI в. пять изданий, являлся знамением времени Он свидетельствовал о том, что даже в произведения, создававшиеся представителями господствующего сословия, вторгались новые взгляды, соответствовавшие духу времени. Ведь, согласно этим взглядам, ставшим основой гуманистической этики, личные достоинства человека перевешивали знатность происхождения.

Что касается традиционного рыцарского романа, то, превращаясь в народную книгу, он приобретал очертания нарядной сказки, занимательного рассказа об удивительных событиях и приключениях. В рыцарском романе сказочные и авантюрные элементы всегда играли значительную роль. Можно даже сказать, что сказка стояла у его колыбели. С самого начала он охотно прислушивался к фольклорным мотивам, и они, трансформируясь и облекаясь в изысканные формы, продолжали играть значительную роль в его последующем развитии. В народных книгах эта аристократическая изысканность уступала место наивной простоте. Правда, рыцари и принцессы оставались, оставались и великолепные дворцы и замки. Но ведь и в русских народных сказках, увлекавших слушателей в чудесный мир красоты и удачи, всегда находилось место для какого-нибудь безупречного Ивана-Царевича, которому служить готов даже серый волк.