Прекрасная маленькая принцесса (ЛП)

— Даже не приближайся к ней, — категорично заявляю я, устремляя на него грозный взгляд.

— Я убью тебя голыми руками, мать твою, — рычит Николо, делая целенаправленный шаг вперед.

— Пожалуйста, Нико, нет! — Сильвия умоляет, хватая его за локоть. — Не делай ему больше больно… Я люблю его.

Последняя фраза едва слышна, но она пронзает меня, как дефибриллятор. Неважно, что мое лицо в крови и разбито, ребра сломаны, а торс испещрен порезами. Эти слова наполняют меня глубоким чувством покоя. И все, чего я хочу, — это взять Сильвию на руки и поцеловать ее прямо сейчас.

— Я хочу быть с ним. — Говорит она более уверенно, отчего мое сердце заходится, и кажется, что оно может взорваться.

Братья Маркетти словно статуи. Все взгляды прикованы к Сильвии, а ее глаза обращены ко мне. Взгляд надежды и преданности в них завораживает меня.

— Что, это какая-то шутка? — Недоверчиво спрашивает Кассио. — Ты страдаешь от стокгольмского синдрома?

— Сильвия? — Николо нажимает на нее, его голос переходит на более мягкий тон, чем я когда-либо слышал от него раньше.

Я немного ослабляю напряжение, видя, что ее братья стараются быть с ней помягче.

— Это не стокгольмский синдром, — заявляет она. — Нас с Петром поставили в невозможную ситуацию, и мы просто справились с ней по-разному. Но с момента нашей первой помолвки многое произошло. Мы обрели подлинную связь, что-то глубокое, правильное и настоящее. Петр изменился. Я изменилась. И… — Ее голос на мгновение прерывается, и она тяжело сглатывает. — Я беременна его ребенком, — вздыхает она.

Весь кислород исчезает из комнаты.

Никто не произносит ни слова. В наступившей тишине слышно, как падает булавка.

Мое сердце замирает, когда я смотрю на нее, мои губы раздвигаются в изумлении.

Она медленно поворачивается ко мне, и у меня замирает сердце, потому что она выглядит совершенно испуганной. Ее глаза широко раскрыты на бледном лице, а нежный подбородок дрожит.

— Я узнала об этом несколько недель назад. Но я собиралась рассказать тебе об этом на нашем сегодняшнем свидании, — шепчет она, неуверенно шагая ко мне.

Я бы отдал все на свете, лишь бы в этот момент у меня были свободные руки, потому что мне отчаянно хочется ее утешить. Она выглядит на грани слез и где-то между готовностью упасть или убежать. Мое сердце колотится о ребра, когда я понимаю, что этот разговор может стать самым важным в моей жизни.

— Ты беременна? — Повторяю я, потому что мне нужно, чтобы она это подтвердила.

Она кивает, ее глаза наполняются слезами.

— О, сокровище. — Непреодолимая радость охватывает меня, за ней быстро следует глубокая озабоченность, потому что Сильвия выглядит далеко не счастливой. — Все будет хорошо, — успокаиваю я ее. — Все будет хорошо. Иди сюда.

Боже, я чувствую себя чертовски бесполезным, когда у меня буквально связаны руки.

Сильвию сотрясают рыдания, заставляя ее плечи выгнуться вперед, и она сокращает расстояние между нами. Я благодарен ей за то, что она не пытается сесть мне на колени, не знаю, смогу ли я выдержать ее вес на своей раненой ноге.

Но, как всегда, она такая умная, сострадательная и наблюдательная, когда слегка опускает руки на мои колени. Я наклоняюсь вперед и прижимаюсь лбом к ее лбу, желая, чтобы она почувствовала, как сильно я хочу ее обнять. Хотя я весь в крови и синяках, мне все равно, и ей, похоже, тоже.

Ее пальцы нерешительно забираются в мои волосы, и она тихонько всхлипывает.

— Я здесь, хорошо? Я с тобой. Чего бы это ни стоило. Я позабочусь о тебе и ребенке, — пробормотал я.

— Ты не… злишься? — Спрашивает она, ее голос дрожит.

— Злюсь? — Я смеюсь от невозможности этого. Радуюсь? Да. Беспокоюсь за нее? Определенно. Переживаю? Может быть, немного. Но злюсь? Ни за что на свете. — С чего бы мне злиться?

Сильвия фыркает, отстраняясь от меня ровно настолько, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Потому что я не сказала тебе сразу. И я не должна была забеременеть. Мы еще даже не женаты. — Ее голос срывается, и она качает головой.

— Эй, эй. Все это не имеет значения. Я люблю тебя малышка, — вздыхаю я, глядя в ее лесные глаза. — Я хочу жениться на тебе, так что какая разница, когда мы создадим нашу семью? — У меня все сжалось в комок, когда я понял, что она, возможно, еще не хочет быть матерью. — Ты… хочешь оставить ребенка? — Спрашиваю я неуверенно.

Она снова кивает, по ее щекам катятся слезы. И я вздыхаю с облегчением.

— Ну, тогда это хорошо, да? — Неуверенно спрашиваю я. — Может, это и не идеально, но вместе мы со всем справимся.

Ее слезы текут сильнее, а губы кривятся в улыбке — совершенно противоположные сигналы, от которых у меня голова идет кругом.

— Верно, — соглашается она, немного придя в себя.

— Черт возьми, мы станем родителями? — Я разражаюсь восторженным смехом.

Сильвия тоже смеется, вытирая слезы с лица. И все, чего я хочу, — это обнять ее.

— Эти чертовы ограничители, — рычу я, натягивая их, а затем падаю вперед, удрученный. — Я бы обнял тебя, если бы мог.

— Нико, пожалуйста, освободи его. — Умоляет Сильвия.