Прекрасная натурщица

– Мне надо идти.

Он сделал еще один шаг к ней. Она прижалась спиной к стене паба, а он уперся руками по обе стороны от ее головы.

– Да, возможно, тебе надо идти. Но ты не хочешь.

Она покачала головой, отчаянно призывая на помощь здравый смысл:

– Хочу.

Он наклонился к ней, и она увидела в его глазах золотистые искорки. От него пахло шампанским.

– Ты не можешь уйти, – сказал он. – Я еще не извинился.

– Значит, ты признаешь, что обидел меня?

Он посмотрел на ее губы. В его глазах вспыхнула страсть.

– Да, но я не собираюсь извиняться здесь.

Она делано хохотнула:

– Ты знаешь, сколько мне сегодня исполнилось. Я не ребенок.

Он коснулся рукой ее щеки.

– Я могу сказать тебе то, что ты хочешь услышать, прямо здесь, и ты уйдешь. Но ты можешь разрешить мне отвезти тебя домой, поскольку я дал обещание Луису, и я там принесу тебе свои извинения. Неужели ты хочешь, чтобы твой друг волновался?

Она покачала головой, стараясь не погружаться в чувственный туман при звуке его хриплого голоса и от его страстного прикосновения.

– Я большая девочка. Луис меня поймет. Ничего, кроме извинений, мне от тебя не нужно, – настаивала она.

– Ты хочешь большего. Ты жаждешь запретного, правда, Зуки?

Она открыла рот, но не произнесла ни слова.

Рамон оттолкнулся от стены, сделал несколько шагов назад и заметил разочарование на лице Зуки.

Она чувствовала, что не устоит перед искушением. Она не осознавала, что идет за Рамоном к краю тротуара, пока перед ними не остановился блестящий черный лимузин. Не сводя взгляда с Зуки, Рамон открыл ей дверцу машины.

– Ты сядешь в машину, и я отвезу тебя домой, Зуки. То, что произойдет дальше, будет зависеть от тебя. Только от тебя.

Глава 2

Зуки нутром чуяла, что обречена, как только пробормотала слова согласия.

Она знала, что не будет возврата назад, как только она позволит Рамону усадить ее в машину. Он уселся на мягкое кожаное сиденье рядом с ней и закрыл дверцу.

– Адрес? – хрипло спросил он.

– Уинстон-стрит, сто шестьдесят семь, Воксхолл.

Рамон передал информацию водителю и поджал губы.

– Между твоим домом и домом Луиса в Мейфэре две дюжины пабов. Зачем ты поехала в загородный паб? – спросил он, бросив раздраженный взгляд на паб на тихой улице посреди Уотфорда.

– Один из наших университетских друзей унаследовал его от родителей. Луис пообещал, что мы отпразднуем в этом пабе свои дни рождения, – сказала она, немного успокоившись после того, как Рамон заговорил на безобидную тему.

– А ты всегда делаешь то, что говорит мой брат? – почти в ярости спросил он.

Она сжала пальцами ремешок сумки:

– Ты решил снова повоевать со мной? Насколько я помню, ты еще не извинился.

Он стремительно придвинулся к ней, вырвал из рук Зуки сумку и бросил ее на соседнее сиденье. Решительно запустив пальцы в ее волосы, он крепко удерживал ее голову неподвижно, заставляя Зуки смотреть ему в глаза. Их дыхания смешивались.

– Извини, – произнес он по-испански. – Сегодня я не в лучшем настроении, но это не оправдание, поэтому прими мои извинения.

Он говорил твердо и искренне, и она насторожилась.

– Ну, ладно, – пробормотала она.

Он медленно массировал пальцами ее голову, и по ее телу пробежал трепет.

– Ты довольна? – спросил он.

– Это зависит…

Он поднял бровь:

– От чего?

– От того, собираешься ли ты снова со мной воевать.

– Нет, дорогая, – выдохнул он. – Я собираюсь заняться с тобой кое-чем другим, и ты об этом знаешь.

– Не знаю.

– Хватит, Зуки. Я сказал тебе, что все зависит от тебя. Но я чувствую, мне надо тебя поторопить, прежде чем один из нас умрет от нетерпения. Отвечай просто: да или нет. Я хочу тебя, котеночек. Ты меня хочешь?

Сердце Зуки едва не выскочило из груди. Три долгих года она боролась со своей влюбленностью в этого человека. Она верила, что однажды проснется и забудет о нем.

Предательство Стивена образумило ее и заставило вспомнить предупреждения матери, которые та передала Зуки, когда ей исполнилось шестнадцать лет.

Она покачала головой, сглотнула и облизнула нижнюю губу. Он крепче обхватил пальцами ее голову и что-то проворчал. Его бархатисто-гладкие губы были так близко. Как она хотела его поцеловать!

– Зуки, – произнес он требовательным шепотом.

Ее грудь отяжелела, а внизу живота разлилось тепло. Еще ни разу она не испытывала такого желания.

– Да, – выдохнула она.

Резко выдохнув, Рамон притянул Зуки к себе и припал к ее губам в горячем поцелуе. Его язык настойчиво касался ее губ, побуждая Зуки открыть рот.

Ее ошеломили ощущения, она беспомощно постанывала под их натиском. Она целовалась с мужчинами раньше, но никто из них не целовался так искусно, как Рамон. Каждое прикосновение его языка дарило ей испепеляющий восторг и усиливало желание.

Когда они отстранились друг от друга, чтобы перевести дыхание, он провел большим пальцем по ее губам.

– Ты такая сладкая, – прорычал он и снова жадно поцеловал.

Она высвободилась из его крепких объятий и положила руку ему на бедро. Он напрягся и взглянул на нее горящим взглядом. Он прижал ее руку к своей возбужденной плоти.

– Ты хочешь прикоснуться ко мне, так прикасайся.

– Рамон…

Он резко вдохнул: