Прекрасная незнакомка

— Что бы ты? — Она покачала головой. — Я не верю тебе. Ты никогда бы не сделал этого. И на все это время, пока ты бы развлекался со своей любовницей, я бы похоронила себя в Испании. Ты можешь жить спокойно, зная обо всем этом? Можешь? Если кто и разрушил чью-то жизнь, так это только ты. Ты почти уничтожил мою жизнь.

С этими словами она хлопнула дверью. Она спустилась по лестнице и заметила, что ее багаж все еще внизу. Трясущимися руками она взяла чемоданы, а дамскую сумочку накинула на плечо. Открыла дверь и направилась к ближайшей стоянке такси. Она знала, что стоянка должна быть сразу за углом. Рафаэлла была в таком состоянии, что могла бы дойти пешком до аэропорта, чтобы побыстрей улететь назад в Испанию. Когда она поймала такси, дрожь в ее теле еще не унялась. Она села в такси, приказала водителю ехать в Орли, а сама откинулась на подголовник и заплакала. По щекам ее потекли слезы.

Неожиданно она почувствовала гнев и ненависть к отцу. Что за ублюдок, каков лицемер! А как же ее мать? Как быть со всеми его обвинениями? Все, что он сказал?… Но, переживая все это на пути в аэропорт, она вдруг подумала, что у всех есть свои слабости, и у него, и у нее, и у матери, все же живые люди… Может быть, она действительно не убивала Джона Генри. Может быть он просто сам не хотел больше жить.

Сидя в самолете на пути в Мадрид, она глядела в ночное небо, обдумывая все это. И впервые в этом году она почувствовала освобождение от своего бремени вины и боли. Ей вдруг стало жаль своего отца и она внутри даже рассмеялась, вспомнив как нелепо он выглядел в этом красном халате рядом с этой крупной блондинкой в голубом пеньюаре, с пуховым воротником вокруг ее толстой шеи. Когда самолет приземлился в Мадриде, она уже смеялась про себя, и с улыбкой на лице вышла из самолета.

ГЛАВА XXXIV

На следующее утро Рафаэлла спустилась к завтраку. Ее лицо было, как обычно худым и бледным, но в глазах был заметен какой-то другой, необычный блеск. Она выпила кофе и охотно рассказала матери, что обсудила с отцом все их совместные дела.

— Но в таком случае, почему ты не могла просто позвонить ему?

— Потому что думала, что все это займет гораздо больше времени.

— Но это же глупо! Почему ты не осталась в гостях у отца?

Рафаэлла тихо поставила свою чашку кофе:

— Потому что я хотела вернуться сюда как можно скорей, мама.

Алехандра почувствовала что-то подозрительное и внимательно посмотрела Рафаэлле в глаза.

— Почему?

— Я еду домой.

— В Санта Эухению? — Алехандра обеспокоенно посмотрела на нее. — Ради Бога, только не это. Останься хоть бы до Рождества в Мадриде, и мы поедем туда все вместе. Я так не хочу, чтобы ты туда сейчас ехала. Там слишком мрачно сейчас.

— Я это знаю, но я не туда собираюсь ехать. Я имею в виду Сан-Франциско.

— Что? — Алехандру будто током ударило. — Вы это обсуждали с отцом? Что он сказал?

— Ничего. — Рафаэлла почти смеялась про себя, вспомнив, как он выглядел в своем красном халате. — Это мое решение. — То, что она узнала о своем отце, освободило ее окончательно. — Я хочу уехать домой.

— Не будь смешной, Рафаэлла, вот твой дом. — Широким взмахом руки она обвела огромные залы дома, принадлежавшего их семье уже сто пятьдесят лет.

— Частично да, но и там у меня тоже есть свой дом. Я хочу туда уехать.

— Что ты там будешь делать? — Ее мать выглядела совершенно несчастной. Сначала она пряталась в Санта Эухении, словно раненая лань, а теперь решила упорхнуть. Но ей пришлось признать некоторую логику в ее поведении. Это был маленький проблеск, мерцание, напоминание о той Рафаэлле, которой она была когда-то. Она по-прежнему была молчалива и странна, замкнута в себе, и даже сейчас она не говорила о том, что собиралась делать. Алехандра забеспокоилась: неужели опять отец что-то такое ей сказал, из-за чего она едет в Америку? Было ли это снова чем-то очень неприятным? Вообще-то, еще не успел миновать год со времени гибели ее мужа.

— Почему бы тебе не дождаться весны?

Рафаэлла отрицательно покачала головой.

— Нет, я уезжаю.

— Когда?

— Завтра. — Она решила это в тот же момент, когда говорила. Потом поставила чашку кофе и посмотрела матери в глаза. — Я не знаю, сколько там пробуду, когда вернусь. Единственное, что я могу сказать, так это то, что когда я отошла от всего что со мной случилось, я пришла в ужас. Я должна вернуться.

Мать знала, что это было правдой. Но она боялась потерять ее. Она не хотела, чтобы Рафаэлла оставалась в Штатах. Она была испанкой.

— Почему бы тебе не попросить отца заняться всеми твоими делами? — Так поступала Алехандра сама.

— Нет, — Рафаэлла твердо посмотрела на нее. — Я больше не ребенок.

— Ты не хочешь поехать с одной из своих кузин?

Рафаэлла уклончиво ответила:

— Нет, мама. Со мной все будет в порядке.